Пока я рассматривал интерьер, дворецкий куда-то исчез, видимо, чтобы доложить о моём прибытии. Несколько минут я провёл в одиночестве, изучая развешанные на стенах карты каких-то военных кампаний, с аккуратно отмеченными флажками и значками перемещений войск.
В соседней комнате послышались шаги, и вскоре появился хозяин дома в сопровождении дворецкого.
— Барон Пылаев! — громко объявил дворецкий, когда вошел генерал.
— Ну, здравствуйте, молодой человек, — произнёс Петрищев.
Он был высок, худощав, с гордым орлиным носом и острым пронзительным взглядом зелёных глаз. Смотрел цепко и пронзительно, словно сканировал меня, выискивая слабые места.
— Так вот вы каков, Константин Пылаев, — произнёс он. — Ну и кашу же вы заварили. Аж до самого мэра дошли. Да и Горин уже про вас рассказывал, говорит, присмотреться к вам надобно. Даже переживания высказал — не устроите ли вы какую-нибудь диверсию или не попытаетесь ли организовать побег этому самому Медведеву?
Я едва не закашлялся при этих словах, а Петрищев, тем временем продолжил:
— Но я же понимаю, что Злобин всем верховодит, а он-то не стал бы так подставляться. Скоро гости придут, тогда и обсудим ваш вопрос, а пока что, может, вина?
Петрищев кивнул лакею, и тот подошёл.
— Что желаете, господа? Может, лёгких закусок?
— Нет, спасибо, я подожду, — произнёс я.
Отказ был осознанным. В таких ситуациях лучше сохранять ясную голову и не расслабляться. Тем более, здесь, в кругу людей, от которых зависела судьба Медведева и, возможно, моя собственная, мне нужно было оставаться собранным, внимательным и готовым к любому повороту событий.
— Ну и всё же, — обратился я к Петрищеву, — не думаете ли вы, что следует как-то иначе решить вопрос? Господин Горин не показался мне человеком, с которым можно договориться. Как бы проблема в итоге не вышла.
Петрищев прищурился, сложил руки на груди и слегка наклонил голову, словно оценивая проявил я наглость или смелость.
— А какие тут могут быть проблемы? — Петрищев, изучая меня так внимательно, будто пытался прочесть мои мысли. — Проблем-то никаких. А вот трагедия случиться может.
Наша беседа была прервана прибытием новых гостей.
Первым прибыл мэр, которого дворецкий объявил, казалось, так громко и торжественно, что все соседи узнали о том, что у Петрищева сейчас находится мэр. Он был в элегантном костюме, с приглаженными, зализанными назад волосами и ухоженными усиками.
— Господин Пылаев, — слегка поклонился он мне, — вы уже рассказали генералу Петрищеву, какой подвиг для города совершили?
Петрищеввздёрнул брови.
— Подвиг для города? Видимо, я упустил последние новости.
— О, дружище, новости-то вы упустили! Этот молодой человек спас наш город от вторжения монстров, — театрально воздел кулак Слуцкий. — Прервал атаку, которая могла бы закончиться сотнями, нет, тысячами человеческих жертв, а то и непоправимыми разрушениями городской инфрастуктуры!
— Да быть не может! — произнёс Петрищев.
— Так как же не может? Своими глазами видел! Вы-то здесь сидите безвылазно, дела свои решаете, а за городом-то я слежу! Вот прошёлся сегодня на моцион послеобеденный, вот смотрю — в городе бардак, твари будто у себя дома гуляют. И один монстр огромный, с щупальцами сорок метров длиной, машины напополам разрывал! Но наш герой тут же ринулся в бой и победил монстра голыми руками! Ну а ваши бойцы где были?
— Так ясно где! — с жаром ответил Петрищев. — На рубежах!
— Вот именно, в то время как город надобно охранять, — погрозил пальцем Слуцкий.
Я едва сдержал удивлённую усмешку. Описанные мэром события имели с реальностью мало общего, но самое интересное было то, как он настойчиво превозносил мои заслуги перед Петрищевым. Зачем? Какая ему выгода делать из меня городского героя? Я чувствовал подвох, но решил пока не разубеждать присутствующих. Пусть считают меня победителем монстров — возможно, это сыграет мне на руку в деле с Медведевым.
— Ну, вообще-то, у меня был палаш и револьвер, — произнёс я. — Правда револьвер взорвался, а палаш был утерян.
— Ну, это не беда, я прикажу, и вам выдадут лучшее оружие, на какое вы можете рассчитывать, — произнёс мэр. — Вы достойны хорошего вооружения.
— Правда, следует не забывать, что всякому оружию надобен учёт, — произнёс крепкий мужчина с рыжими волосами и усталыми серыми глазами. Он окинул всех присутствующих взглядом, каждому поклонился, но на мне задержал взгляд.
От этого человека веяло властью и опасностью. Он был как тугая пружина, готовая в любой момент распрямиться. Даже его поклоны казались не проявлением вежливости, а способом лучше рассмотреть собеседника. Его взгляд, цепкий и острый, казалось, проникал под кожу, считывая все мои мысли и намерения.
— Вы, наверное, не представлены, — засуетился мэр, недовольно поискав глазами дворецкого.
— Это начальник отделения внутренних дел по городу Братску, — представил Петрищев.
— Полковник Груздин, Вячеслав Иннокентьевич. К вашим услугам, — произнёс Вячеслав Иннокентьевич.
— Как у вас служба проходит? — спросил мэр. — Слышал, там какое-то событие произошло с утра.
Груздин поморщился.
— Убийство.
— Как это? Убийство? — вскочил мэр. — В моём городе⁈
— В вашем городе много чего происходит, — произнёс он. — Не только прорывы монстров. Есть монстры и пострашнее, чем те, что лезут из червоточин, — заявил рыжий.
— Ну-ка, расскажите-ка, чтобы строго по форме! — потребовал мэр.
Груздин оглядел присутствующих, будто решая, следует ли подчиниться мэру или отказать в его просьбе и потом отчитаться лично, но всё-таки решил доложиться.
— Убита благородная дама из рода Викентьевых, — произнёс он.
— У Викентьевых благородная дама? Неужто супруга? — спросил Петрищев, вскинув брови.
— Нет, их дочь.
— Так у них дочь была? — удивился Петрищев. — Как же это мы пропустили такое событие?
— Да, у Викентьева было двое детей — сын и старшая дочь. По некоторым обстоятельствам, которые стали мне известны только сегодня, о дочери особо не распространялись и в свет её не выводили. Однако сегодня она была убита.
Я навострил уши, сердце заколотилось. Да и горечь какая-то внутри появилась — всё-таки убил…
— И кто же убийца? Вы уже вышли на след? — спросил Слуцкий, глядя на полковника с