Один дрон, коптер-сбросник, возник из редкой посадки и оказался прямо перед инструктором. Подвесом был плюшевый бело-серый кролик, толстый с укороченными ушами.
Картер не поверил своим глазам и показал в небо пальцем, чтобы привлечь внимание увлекшегося маневрами Гасана.
– Не туда смотришь, что это?
Гасан, уставший под вечер и выпивший не одну чашку кофе на смотровой вышке, взял бинокль и уставился на кролика. Тот приближался. Но вдруг остановился и упал вниз. Дрон исчез в посадке.
Достаточно упитанный плюшевый кролик приземлился весьма для себя удачно, присев на заднюю точку, словно на витрине магазина.
– Может, шутят операторы? – предположил Гасан. – Тут строго охраняемая территория.
– А ну проверь.
К кролику побежал недавно мобилизованный, жизнью которого легко можно было пренебречь. Гасан рассматривал в бинокль, как тот ощупывает крупную игрушку. С посланцем ничего не произошло. Значит, это была неуместная, но все же чья-то глупая шутка.
– Принесите его, – попросил Картер.
– Сдался тебе этот кролик, Марк, – предостерег Гасан.
– Ну, я хочу посмотреть, может, это талисман кого-то из твоих ребят.
– А может, и не моих.
– Ты же сам сказал, что объект под особым контролем.
– Принесите кролика мистеру Картеру, – уступил Гасан.
Мобилизант уже бежал обратно с кроликом и бережно передал его в руки американцу.
Американский инструктор долго осматривал игрушку и вдруг нащупал кнопку. Сердце ушло в пятки. Неужели его ожидала столь глупая смерть на этой проклятой земле. Нет, пронесло. Это всего лишь музыка. Кролик запел какую-то английскую песенку, кажется, знакомую. Ну, конечно же, это «Хэппи бездей».
– А! У кого-то сегодня день рождения! Бойцы так поздравляют! – высказал свою догадку Картер.
Гасан, удостоверившись, что от кролика не исходит никакая угроза, подошел к Картеру и тоже ощупал игрушку. Ничего. Внутри не было никаких взрывоопасных предметов. Лишь мелкий прибор, воспроизводящий куплет известной песенки.
Леон смотрел на своих визави с крыши единственной высокоэтажки, упирающейся в полигон. Теперь обе мишени были в секторе поражения. Он не промахнулся. Когда покидал лежку, пожалел лишь о том, что не сможет забрать кролика. Однако тут он кое-чего не предусмотрел. Парни, которые решили перебраться обратно на тот берег вместе с Леоном, принесли кролика к схрону.
На условленное место в Казачьих лагерях, где Леонова после исполнения личной вендетты ждал Оникс, прибыл быстроходный катер, которому дали «коридор». В нем помимо командира роты снайперов было шестеро. И они не использовали волну 149 200 «Волга» для сдачи в плен. Потому что они не сдавались.
Леон обещал за выполненное задание «черные береты», и он не мог обмануть своих парней. Они помогли ликвидировать отъявленного урода и военного преступника. За такой подвиг они заслужили индульгенцию, амнистию и списание старых грехов.
Глава 31
Присяга
Севастополь встретил украинских перебежчиков холодно и угрюмо. Ветер с Корабельной стороны продувал спину, но с ног не сбивал.
Факт оставался фактом, они содействовали устранению американского наемника, на котором клейма негде было ставить. Оттого Правда взял на себя ответственность и дал ход сочиненному Леоновым рапорту. Он подписал ходатайство, и бумага пошла по инстанциям.
Сперва подпись поставил комбриг, далее рапорт ушел в кадры флота, и следом на согласование в главное управление кадров. Но там рапорт, как водится, завис. Его не потеряли в канцелярском ворохе, но отложили до лучших, более подходящих времен…
В таких щепетильных вопросах нужно было политическое решение, а в Министерстве обороны начались пертурбации в связи с громкими коррупционными процессами. Замов министра обороны после назначения нового руководства «брали тепленькими», чуть ли не с поличным. Их особняки показывали крупным планом, избалованных жен и любовниц демонстрировали в самых неприглядных ракурсах. Спустили на взяточников всех собак. Они того заслуживали. Люди диву давались, откуда такая ненасытность. Информационная повестка сместилась в сторону желтизны.
На фоне продолжающихся боев, ожесточенность которых нарастала, решение о создании подразделения, костяк которого составили бы бывшие украинские военные, изъявившие добровольное желание сражаться за освобождение Украины от неонацистов и их покровителей, отодвинули на задний план. Как ни стучался Леонов в закрытые двери, сдвинуть процесс с мертвой точки он был не в силах. А тут еще жилищный вопрос – Славика пора было забирать, готовить на следующий год в школу, не вечно же сидеть на шее приютившей его сына Юли. Ей и свою жизнь нужно было устраивать. Чай, молода и благоухает как цветок.
– А как же письмо Деду Морозу, Игорь? – спросила Леонова молодая вдова, когда тот явился за сынишкой.
– Ты о чем? – Он больше удивился не вопросу, а тому, что Юлия обратилась к нему по имени.
– Слава просил волшебника, чтобы тот привез его маму. Не только отца. Разве забыл о письме? – напомнила молодая женщина.
– Она далеко, – почесал бритый подбородок Леонов. – И это займет много времени.
– Ну, нам спешить некуда, Славику у меня нравится. Подождем, пока исполнится все.
– Он точно тебя не обременяет? – тоже перешел на ты Леон.
Она улыбнулась и позвала Славика на обед:
– Славка, борщ на столе. Отвлекись от своих художеств. На второе котлеты с пюре. Запивать – смородиновым компотом. Мой руки и за стол! – словно отчитываясь, перечислила яства Юлия и невзначай добавила: – Останешься?
– Нет, мне пора. Там ребята мои. Они уже утомились ждать своей участи. Пойду я тогда.
– Иди. – Юля посмотрела в глаза Леонову так, словно говорила: «Оставайся…»
– Так я пойду?
– Ну, иди, коль надо…
Пойми их, женщин… Он ушел. А вскоре гидрокостюм понадобился ему еще раз. Он переплыл через Тису в Закарпатье и оказался в Венгрии.
По информации, полученной от своих морпехов, Картер сбагрил надоедливую пассию в Амстердам какому-то импресарио, пообещав пристроить в антрепризный театр с эротическим уклоном. На самом деле американец прихватил Элю, чтобы сбросить с себя опостылевший груз параллельно с выполнением высочайшего распоряжения – Марку Картеру приказали забрать из голландского центра подготовки пилотов F-16 летчиков для дышащих на ладан украинских ВВС. Он справился с обеими задачами.
Искать в городе тюльпанов Элеонору долго не пришлось. Она работала в заведении, выстроенном в непосредственной близости от памятника проститутке на улице Красных фонарей.
Леонов увидел бывшую спутницу жизни в витрине в кружевных трусиках и с мундштуком во рту. На табличке был ценник и псевдоним «Нора Леон». Его чуть не стошнило. Просовывать купюру за пип-шоу он не стал, там и так выстроилась чуть ли не дюжина сладострастных зевак. Наиболее щедрый из них уже стучался в дверь, чтобы расстаться с полтинником и получить полчаса суррогатной любви от несостоявшейся актрисы.
Леонов вернулся через месяц тем же нелегальным путем, но