Но вернемся к нашим протагонистам и антагонистам. Не позволим читателю упрекнуть автора в излишнем морализаторстве и кондовой пропаганде. После следующего абзаца вернемся к экшену, диалогам и черному, но с проблесками, нуару, в рамках которого все проистекает.
…Фабула моего романа полна трансформаций и перерождений и насыщена полутонами. Геройский поступок не всегда сопряжен с идеологическим стержнем человека, а вот предательство зачастую продиктовано внутренней логикой самого изменника. Его цель не всегда монетизирована. Замысел перейти на другую сторону не всякий раз зарождается тщедушием, он способен родиться и на фундаменте заурядной обиды. Хотя, конечно, с помощью подкупа легко индуцируется смена нравственных приоритетов. Но это уже цинизм. В общем, идем дальше по пересекающимся сюжетным линиям, не будем отвлекаться на софистику и мировоззренческие толкования, ведь однозначно – с выполнившего преступный приказ ответственность не снимается. Совесть и общепринятая мораль, а не ее западный суррогат, есть высший критерий оценки аномий, эгоизма и альтруизма.
…Продолжаем. Украинские морпехи большими группами, а иногда тонкими ручейками из «пятерок», бросая технику и противотанковые 100-мм пушки «Рапиры», отходили на юг.
Из-за плотного огня российской артиллерии и абсолютного превосходства в воздухе армейской авиации не было возможности отбуксировать пушки. Передвигались налегке. К кажущейся неприступной крепостью «Азовстали». Хотя территория завода была ничуть не больше комбината, просто с юга естественным барьером служило море.
В отличие от металлургического комбината имени Ильича, где укрывался штаб бригады, с двадцатью одной проходной, на «Азовстали» до вступления российских войск в Мариуполь функционировало всего восемь контрольно-пропускных пунктов. Из них шесть российская армия «закупорила» к середине марта окончательно, но два разведка считала заминированными. Командование группировки приказало выдвинуться «кротам»-саперам с беспилотниками для разминирования туда ранним утром.
Именно этим обстоятельством воспользовались украинские военные, ночью они разблокировали проходы. «Азовцы» приготовили «окна» для «гостей-смежников». Именно там устроили «пункты приема» бегущих морпехов, обеспечив пулеметное прикрытие.
…Ночь опустилась над Азовским морем оранжево-бурым закатом с хаотичными темно-серыми кляксами перистых облаков. С востока надвигалась черная туча – предвестник грозы. Мрачную атмосферу дополнял рукотворный апокалипсис минометных и артиллерийских разрывов, то и дело прерывающий относительное затишье.
Черный ворон, жадный до падали, отогнал от свежего трупа в камуфляже голодную чайку, ловившую распростертыми крыльями ветер. Она плюхнулась в воду, сложив крылья, уставшая бесполезно парить и высматривать легкую добычу. Казалось, голуби вообще покинули город, а вороны и крысы вытеснили чаек со свалок, давая охотиться за мелкой рыбешкой лишь в прошитом бурунами мелководье.
Ночь стирала грани между героями и антигероями. Свист ветра в мартеновских цехах сливался с воем бродячих псов. Облака втягивали дым от пожаров. Индустриальный пейзаж из черных силуэтов охладительных башен-градирен и высоченных вертикальных доменных печей, словно выстроившихся небоскребами в кромешном пепелище войны, наполнял путь до реки Кальмиус пессимизмом и фатальной предопределенностью.
Шансы выжить под перекрестным огнем сохранялись. Для этого нужен был надежный арьергард. Кто-то должен был остаться, чтобы обеспечить отход морпехов. Вернее, их бегство, что бы там ни говорили украинские историки. Историю эту еще перепишут сотни раз… А сейчас доверимся сюжету.
Капитан Леонов работал в паре с гранатометчиком Локи. Отступающие знали примерные точки, где их прикрывали, но импровизация городской войны предполагает смену локаций. «Сняв» две цели, пара оставила старую водонапорную башню и переместилась на новую позицию в разрушенной девятиэтажке. Вооруженный до зубов «азовец», а у него помимо шведского гранатомета, была штурмовая винтовка М-16 и австрийский пистолет «Глок» с тремя магазинами, не отступал от морпеха ни на шаг. И все время нудел:
– Нас отдали на заклание. Я ж связист. Мы должны были идти со всеми, Леон…
– Приказ командира нужно выполнять. Хотя не всякий, – неожиданно для себя самого изрек Леонов и занял позицию на крыше. – И в данном случае он неглупый. Мы отвлекаем внимание, а наши выползают из нор и форсируют речку.
– Так нас русские накроют, – паниковал Локи. – Мы-то не доберемся до своих!
– Я тебя сейчас матом накрою, – прошипел сквозь зубы Леонов. – Иди, проверь канаты эвакуационного спуска, тут он есть – Волына говорил. Тут все оборудовали по инструкции вашего Картера… Городская герилья, мать ее.
Локи нехотя подчинился и скоро вернулся на лежку Леона.
– Ну что? – спросил капитан.
– Все ок, в подвале сидел какой-то старый бомжара. Седой как лунь и вонючий как гнойный волдырь. Я его грохнул.
– Гражданского убил? Зачем? – не понял Леонов.
– Мало ли, сдаст русским, что мы тут…
– Ты точно головой тронутый. Мать твою! Говорим, что защищаем, а сами лишаем жизни. Концепцию Картера в жизнь воплощаешь…
– Хватит философствовать и костерить профи, Леон, ради нас стараюсь… – После убийства случайного человека Локи неожиданно раздухарился и пришел в себя, перестав ныть. – Вон лучше смотри, какая-то возня. Кажется, наши. Сейчас лупанут из «Стугны» и миномета. Только по кому? По радейке скажу, что мы тут.
– Стоп. Режим тишины. Пока не отсвечивай, – тихо произнес Леон.
И точно. В зоне прямой видимости снайперской пары арьергарда отступала большая группа украинских морпехов численностью примерно с роту. По какой-то причине она остановилась, заняла оборону и начала минометный обстрел.
Леонов не сразу заметил колонну техники, которая гналась за замеченной группой украинских военных, покинувших свое убежище. Возможно, преследуемые ориентировались по звуку. Они били вслепую из минометов 82-го калибра и из дефицитного АГС, заодно ставя на сошки три противотанковые «Стугны». Разворачивали от страха все, что было в наличии.
Леонов определил расстояние до отступающей группы и до обнаружившей ее колонны техники с черноморскими морпехами – метров семьсот до противника, не больше полутора километров до «побратимов»…
– Замри, – приказал он «напарнику» и протер левой рукой запотевшую оптику.
– Что там? – на груди Локи хоть и висел армейский бинокль, но ему нужно было разжевывать происходящее.
– Больница на два часа, видишь? – шепотом комментировал Леон. – Русские морпехи с тыльной стороны здания. Я их вижу, наши – нет. Бьют по ним наобум. На ощупь долбят… Недолет. Вторая мина – прилет в больницу. Выстрел ПТРК – опять прям по больнице… Мажут.
– Вижу, – наконец включился в «работу» Локи. – Только не понимаю, почему русские остановились и не огибают здание. Смотри! Они выходят из броника. Делают пролом в стене. Смотри! Таранят стену! Зачем?!
– Плотный обстрел наши ведут. Может, хотят прошить больницу и пройти сквозь нее. Тогда вплотную выйдут на наших. Сейчас я его сниму… Вот