- Повтори то, что ты сейчас сказал?! – Я повторил. – Значит они у тебя?
- Да. У меня. Я тебе перекину в электронном варианте. Ознакомься. Ты будешь шокирован, деда. Там такое… И я могу тебя поздравить, с этими активами, фактически, Самарины входят уже железно в мировые монополисты. Но это ещё не всё, деда. У меня есть доказательства, и доказательства железные в том, кто санкционировал уничтожение нашей семьи. И я жажду сатисфакции! Я тебе перешлю видео.
- Хорошо. Пошли. Я разберусь. Сам никуда не лезь. Ты понимаешь, что, если всё так, как ты говоришь, ты самый богатый наследник в мировом масштабе, Андрей? Я отдам указания нашим людям из ЧВК. Ты для них теперь главный приоритет. И ОКЖ тоже озаботятся. Тем более, ты же Ольге сказал об этом? Разговор у тебя с ней был?
- Был, деда.
- Вот и хорошо. Берестину я сам позвоню. И больше никаких драк. Ты меня понял, засранец!
- Понял, деда. Никаких драк.
- Вот и хорошо. Сиди ровно на заднице. Будешь делать то, что я тебе говорю. И бабуля о тебе беспокоится. Не расстраивай её, внучек, Христом богом тебя прошу.
- Всё нормально, деда. Бабушке Оле передай, что я очень её люблю.
- Это хорошо. Бабушку расстраивать не надо. Всё, давай. Перешли мне все документы.
- Да, сейчас перешлю. И это, деда, я хочу сделать официальное заявление насчёт активов.
- Сделай. Дадим понять синдикату, что мы в курсе. Но, насчёт ликвидации семьи ничего не говори. Это наше внутреннее дело.
- Понял.
Переслал деду документы в электронном виде. И видеозапись. Через некоторое время ко мне постучался и зашёл Ли. Я смотрел на него.
- Блин, Ли, только не говори мне, что я под домашним арестом.
- Увы, Андрей. Ты именно под домашним арестом… Почти. Пришёл приказ по компании. ОКЖ тоже активизировались. Тут столько их агентов нагнали, что мама дорогая. – Ли засмеялся. – М-да, быстро вы, Самарины реагируете на угрозу.
- То есть, подраться больше не получится? – Глядя на Ли, я усмехнулся.
- Извини, Андрей, но ни как. Кстати, по этому поводу даны очень жёсткие и прямые указания. Твоего партнёра по поединку просто завалят ещё на подходе. Без вариантов.
- Всё так плохо?
- Это смотря с какой стороны посмотреть. Ты теперь объявлен наивысшим приоритетом. Если не дай бог, с тобой, что случится, головы полетят у многих. У генерала компании, у высших чинов ОКЖ. Вплоть до расстрела по обвинению в саботаже и диверсии. У тебя будет теперь, по сравнению с тем, что было раньше, три уровня защиты. Дед знает, кто устроил бойню с твоими родичами?
- Уже знает.
- Значит будет война кланов. Однозначно. Жить будешь здесь, пока угроза не минует. Чую, скоро начнётся движение.
- Журналюг пригласи. Сделаю официальное заявление насчёт активов.
- Ты уверен?
- Да. Тем более, дед дал добро.
- Хорошо.
Спустя два часа в фойе офиса собралась приличная толпа журналистов. Прежде, чем их запустили в конференц-зал, всех тщательно проверили. Вплоть до личного обыска. При этом не делали разницы мужчина это был или женщина. Если кому-то что-то не нравилось, могли сразу отправить на выход. Но никто не возмущался. Журналюги чувствовали запах сенсации, поэтому молчали в тряпочку. Когда всё было готово, к журналистам вышел я в сопровождении Ли и ещё троих телохранителей. Это не считая агентов ОКЖ, которые тоже здесь были, рядились под папарацци. На мне был строгий костюм – рубашка, пиджак, брюки, галстук, туфли. Золотые запонки с бриллиантами. На галстуке золотая заколка с бриллиантом. Я поздоровался с журналистами и встал за импровизированную трибуну. Стал говорить об активах, которые были приобретены моей семьёй более 15 лет назад. Показывал документы. Как в бумажном варианте, так и в электронном, которые выводили на большой экран в конференц-зале. Журналисты снимали всё на камеры, записывали на диктофоны. Потом стали задавать вопросы. Их интересовало всё, что касалось активов. Естественно, задавали и вопросы по поводу гибели семьи 15 лет назад.
- Скажите, господин Самарин, гибель Вашей семьи, не связано с приобретением именно этих активов?
- Мы с этим разбираемся. Больше по этому вопросу комментариев не будет. Следующий вопрос? «Вашингтон Пост», пожалуйста, Ваш вопрос…
Штаб-квартира Синдиката. Лондон. Англия.
Джонатан Ротшильд посмотрел на экран монитора компьютера. Пришло уведомление о поступлении сообщения почту. Он перешёл в свой электронный почтовый ящик. Увидел сообщение. Открыл его. Это был видеофайл. У Джонатана возникло очень тревожное и нехорошее чувство. Некоторое время он просто сидел и смотрел на видеофайл, не решаясь его открыть и просмотреть. Потом всё же активировал. Это была видеосъёмка заседания членов клана более пятнадцати лет назад, когда в Синдикате председательствовал его, ныне покойный, дядя Джон. И тогда, как раз решался вопрос с южноамериканскими Самариными. Сам Джонатан хорошо помнил это заседание членов клана. Вопрос в том, кто сделал видеосъёмку? И как вообще такое могло произойти? По фокусу съёмки было видно, что никто из членов совета не снимал. Съёмка велась со стороны. Виден был стол и сидящие за ним. Но больше никого в помещении не было, чтобы снимать так. Джонатана бросило в холодный пот. Это что получается? То есть, всё это время кто-то их слушал и смотрел? Но это бред. Зал совещаний постоянно проверяется на предмет прослушки и прочего оборудования. А если не смотря на проверки, их всё равно слушали, то насколько враг в курсе дел Синдиката и самой семьи? Её дел? А там очень много было такого, что ни при каких обстоятельствах не должно было стать достоянием чужих.
Мобильный телефон сообщил сигналом, что пришло СМС. Джонатан смотрел на сотовый. Очень не хотел читать то, что пришло в сообщении. Потом всё же открыл. «Как тебе видео, Джонатан?» - Было в сообщении. Видео пришло из Московского главного офиса корпорации «Русские оружейные заводы». А СМС с личного телефона Фрола Самарина.
В кабинет к Джонатану быстро зашёл Джеймс. Даже не постучавшись. Он был возбуждён.
- Джонатан, ты телевизор смотришь? Там Самарин-младший даёт пресс-конференцию перед толпой журналистов. Они нашли бумаги, документы, подтверждающие