- Увы, она принцесса и она Цесаревна. И она моет твою кобылку. Своими ручками. Так что оцени и запомни это на всю свою жизнь. Внукам потом будешь рассказывать.
- Да ладно… Но разве Цесаревна может так?!
- И что тебя смущает?
- Она… - Он замялся.
- Говори. Что не так?
- Ну она, конечно, в купальнике, но…
- Что, но? – Я посмотрел на Ольгу. – Тебе купальник не нравится? По моему, нормальный купальник. Зад монарший прикрыт. Перед, тем более. Даже грудь прикрыта, соски не видны. Что тебя смущает?
Он на меня вытаращился. Я смотрел на него вопросительно, потом засмеялся. Он тоже.
- Круто! Ты так спокойно говоришь… Подожди… Ты же Самарин, Андрей!
- Самарин. Андрей. Есть такое дело.
- Круто! – Опять повторил он. – Знаешь, у нас девки все по тебе кипятком писают…
- Что прямо кипятком? – Он кивнул.
- Правда, правда. По сети смотрят всё, что о вас выкладывают.
- М-да, плохо. – Я сделал грустное лицо.
- Почему плохо?
- Кипятком, обжечься могут. Как потом замуж пойдут. Рожать будут. - Посмотрел на него вновь вопросительно. Он подвис. Но тут же его губы растянулись в улыбке.
- А ты весёлый… Но, всё равно, она же Цесаревна, а её на всеобщее обозрение, вот так…
Я уставился на Ольгу, ни хрена не понимал.
- В смысле, на всеобщее обозрение? А в чём ей ещё быть? На ней купальник. Ты что, девушек в купальнике ни разу не видел?
- Почему, видел. Но она Цесаревна!
- Ну да, Цесаревна. Что не так? О, Господи. Послушай… Тебя как зовут?
- Василий. Ерохин.
- Так вот, Василий, Цесаревна прежде всего молодая девушка. Как и миллионы её сверстниц. А уже потом Цесаревна и наследница престола. И как любая молодая девчонка она хочет жить, как её сверстницы. Там, конечно, заморочек целая куча, особенно с дворцовым этикетом и протоколом. Но вот именно поэтому, мы и сбежали из Москвы.
- А она очень красивая.
- Заметил да? – Я усмехнулся. – Мне она тоже нравится. Очень. Она замечательная! Её невозможно не любить.
- Андрей, ты её любовник?
Улыбаясь, я резко выбросил вперёд руку и схватил его за шею. Пригнул к себе. Продолжая улыбаться, сказал тихо, ему в лицо.
- Василёк, не вздумай больше сказать слово любовник. У Цесаревны не может быть любовника априори. У неё может быть только муж. Иначе тебе язык вырвут, с печенью и почками до кучи. Понял меня?
- Понял! – Захрипел он. – Отпусти…
Я отпустил его. Казачок отскочил от меня. Тёр шею. К нам подъехали двое байкеров. Они оба смотрели на казачка очень так нехорошо.
- За языком следи, казачок. – Сказал я. – Хорошо?
- Да. Извините.
- Проблемы? – Спросил капитан Осадчий. Казачок понял с кем имеет дело. Совсем побледнел, даже позеленел.
- Нет, капитан. Никаких проблем. Просто казак понял, что одну из его кобылок моет сама Цесаревна.
Ольга вымыла кобылку, потом вскочила на неё, держась за гриву. Умница. Я бы так не смог. Понукая её голыми пятками, заставила кобылку пойти дальше в воду. Потом повернула лошадь к берегу. Выехала на ней. Ольга пригнулась к шее кобылы, обхватила её и дала шенкелей пятками лошади. Та побежала по полю. Красиво шла аллюром. Сделав круг, Ольга подъехала к нам. Сидела на лошади и улыбалась. Я похлопал ей.
- Браво, Ваше Высочество. – Ольга, услышав приветствие, согласно титула, сморщилась. Но я продолжал. – Очень красиво шла. Я бы так не смог.
- Как не смог?
- Сначала заскочить на кобылку, вот так с земли, без стремени и поводьев. А потом, вот так красиво пройтись аллюром.
- Тебе понравилось?
- Конечно. Поэтому и аплодирую тебе. Кстати, Оль. Тут гражданин казачок, очень удивился.
- Чему?
- Ну как почему? Ты же Цесаревна, а раскатываешь на лошади в одних трусах. Это не порядок. – Я засмеялся. Осадчий тоже усмехнулся, глядя на принцессу. Казачок покраснел. Ольга удивлённо смотрела на парнишку.
- Извините, уважаемый, а чём я должна разъезжать? Я вообще то купалась. – Глянула на меня. Протянула ко мне руки. – Андрей, сними меня.
Подошёл к ней и подхватил с лошадки. Поставил на землю.
- Ну что, накаталась, душа моя?
- Не накаталась. Только аппетит нагуляла. Ладно, пора собираться. Впереди станица какая-то?
- Совершенно верно, Ваше Высочество. – Пробормотал казачок и покраснел ещё больше, глядя на Ольгу, вернее на её живот, ноги и на то, что скрыто было купальником. – Михайловская.
- Оригинально. – Фыркнула она, поняв, чего так застеснялся парень. Осадчий глянул на меня. Я кивнул, как бы подтверждая, что мы едем туда.
Собрались мы быстро. Девчонки переоделись в сухую сменку. Казачки уже ускакали в станицу. Байкеры из Отдельного Корпуса Жандармов тоже упылили в станицу.
Заехав в станицу, спросили у первого попавшегося нам жителя, это был мужчина с черным чубом, в джинсах и рубахе с закатанными рукавами, есть ли здесь кафе или что-то похожее?
- Конечно есть. Корчма у Данилы. Вон там дальше по улице, увидите.
- Спасибо. – Поблагодарил я его…
- Батько, батько. – Егор, заехав на коне во двор, соскочил на землю и кинулся в пристрой к дому.
- Чего орёшь, как оглашенный? – Иван Петрович посмотрел на старшего сына. Сам он в настоящий момент, проверял исправность косилки.
- Батько, там это… - Егор замолчал. Анфиса Никодимовна, как и её муж, удивлённо глядела на старшего сына.
- Чего замолчал? Что, это? – Спросила уже она его.
- Так, Цесаревна, Ольга Николаевна.
- Что Цесаревна?
- У нас она. В станице. А до этого в речке купалась. И кобылку у Ерохиных сама мыла и чесала, а потом каталась на ней. В купальнике в одном. С ней этот, Самарин. И ещё двое парней и две девки. На мотоциклах они.
- О, Господи. – Взмахнула руками Анфиса. Младшая сестра Егора, девочка 10 лет моментально навострила уши. Анфиса посмотрела на мужа.
- Ты ничего не перепутал, Егор? – Спросил Иван Петрович сына. – Точно Цесаревна?
- Она, бать, вот тебе крест. Я сам слышал, как Васька Ерохин с Самариным разговаривал. А потом туда ещё двое на байках подъехали. Васька то, как понял, кто