«Дорен… Помоги мне…» Эрин тошнило. Она больше не хотела убивать, но не могла остановиться.
Еще одна атака. Снова крики. Еще одна атака. И снова крики.
И внезапно в ней что-то лопнуло. Глаза девушки закрыла непроницаемая пелена света.
…Когда Эрин пришла в себя, её глаза расширились от ужаса. Угодив в эмоциональный срыв, она вложила в создаваемое заклинание слишком много сил. Настолько много, что девушка больше не могла его удерживать. Массивный огненный шар лопнул и бесконтрольной волной рухнул на союзников.
«Нет! Дорен, я не хочу убивать!!!» Это была последняя мысль стихийницы перед тем, как она зажмурилась.
Прошло несколько секунд, но ожидаемых криков боли не последовало. Эрин медленно открыла глаза.
Огненное одеяло накрыло королевскую армию. Но изменившее цвет на светло-зеленое пламя не причиняло боль. Вместо этого оно… Исцеляло?
Даже смертельные раны за считанные секунды бесследно затягивались. Солдаты поднимались с покрытой пеплом и кровью земли и благоговейно смотрели в её сторону. Огонь не только лечил их, но и восстанавливал физические силы, напитывая уставшие мышцы живительной энергией.
Губы девушки растянулись в ослепительной улыбке. Она снова посмотрела на небо. Ей было прекрасно известно, что произошло и кто ей помог.
Верховная Жрица Восточного Королевства в экстазе подняла руки. Она знала, что теперь ей не нужно было убивать. Её брат, её Бог, услышал её молитвы и подарил ей новый путь.
Глава 17
С той самой минуты, как я покинул пределы Драконьих гор, мне было неспокойно. Постоянное ощущение какого-то необъяснимого дискомфорта слегка нервировало. А точную причину этого чувства я не определил даже спустя неделю.
Первоначально мне показалось, что так на меня воздействовала поисковая магия преследователей из Карна, ведь я не верил, что они бы так легко сдались и бросили мои поиски. Но отказаться от этой теории пришлось почти сразу же, ведь воздействие реального следящего заклинания я ощутил в тот же день буквально через час. Однако сила ритуала, что ещё совсем недавно безошибочно выдавала моё местоположение, в этот раз лишь слепо мазнула по мне взглядом и двинулась дальше. И хотя этот факт меня, бесспорно, радовал, мысль о бесплотном зуде где-то на грани сознания по-прежнему не давала покоя.
Ромул и Анхель не смогли помочь советом или подсказкой, к тому же, как только я перемещался в карманный мир, этот непонятный дискомфорт исчезал. Но свет на загадку неожиданно пролила Кирая.
— Мир тебя отвергает, — девушка непринуждённо пожала плечами.
— Не понял? — я невольно напрягся.
— Всё дело в твоей силе, — она расслабленно откинулась на спинку скамейки.
Когда я решил навестить и её, то на самом деле и не думал, что у моей пленницы найдётся что сказать. Но когда мы расположились на свежем воздухе у неё во дворе, она дала ответ почти не раздумывая.
— Поясни? — скрестив руки на груди, я испытывающе посмотрел на собеседницу.
— Разве ты уже забыл, что я тебе говорила про богов? — она ответила вопросом на вопрос. — Законы Великого мира не позволяют им творить здесь что вздумается.
Девушка вздохнула и, не дожидаясь моей реакции, продолжила:
— Ты ещё не полноценный вознесенный бог, это понятно. Но я предполагаю, что ты находишься на очень опасной границе. Мир пока ещё не обратил на тебя своё пристальное внимание, но ему уже известно о твоём существовании.
— Глупость какая-то, — в ответ я нахмурился. — Мой потолок — Ложное Вознесение, но по силе я даже до пика Отречения не дотягиваю.
Кирая на секунду задумалась.
— А что насчёт того твоего… Особого состояния? — после она пристально посмотрела мне в глаза.
— Я становлюсь сильнее, но это не значит, что у меня появляется способность вертеть законами мироздания, — качаю головой.
На этот раз девушка молчала намного дольше.
— Наверняка есть что-то, что ты не знаешь или не понимаешь, — в конце концов она пожала плечами. — Но вряд ли это какая-то ошибка. Если возникло беспокойство, значит, тебе нужно быть осторожнее.
Хотя эта мысль была простой и логичной, мне всё равно казалось, что в этой головоломке не хватало какой-то критически важной детали. Если говорить о чистой разрушительной силе, то даже Отречение не гарантировало запредельную мощь. Каждый мистик на протяжении всей своей жизни строил высокую башню из своих знаний и опыта. И в зависимости от того, что ты используешь в качестве материалов для строительства, в зависимости от того, насколько крепок твой фундамент, высота и прочность «башен» будут кардинально различаться даже у ближайших соучеников.
Талантливый мастер-артефактор способен создавать удивительные, невероятно могущественные предметы, но в сражении один на один даже с посредственным стихийным магом того же уровня почти наверняка проиграет.
Тот же Анхель, несмотря на Отречение Души, без своих зеркал совсем несерьёзный боец. В этом я успел убедиться лично во время наших совместных тренировок. И это было правило, а вовсе не исключение.
То, что стихийники — самая многочисленная группа среди магов, вовсе не удивительно. Нет никаких сомнений, что на Ложном Вознесении экспертов в стихийной магии больше, чем в других областях. Так почему Великий мир заметил меня уже сейчас, учитывая, что я универсал и далеко не так опасен, если речь идёт об одномоментном причинении вреда? Или всё дело действительно было в том огне?
— А что насчёт тебя? — мне внезапно пришёл в голову вопрос.
— А что насчёт меня? — Кирая приподняла брови.
— Твоё Единение позволяет пользоваться мировой силой. Это не под запретом?
— А ты как думаешь? — девушка слабо улыбнулась. — Люди из моей общины с миром на одной стороне.
— Хм, — задумчиво поглаживая подбородок, я пробормотал себе под нос: — Полагаю, мне уже поздно что-то менять, учитывая, сколько этапов я перепрыгнул. И я явно ни с чем не сливался.
— Если освоишь все техники на свитке, что ты от меня получил, отторжение станет слабее. Это не решит проблему, но всё же хорошо поможет, — пусть и не слишком охотно, но Кирая всё же решила уточнить.
— Где бы только на всё это время найти, — вздыхаю. — Я тут с одним коротеньким разделом голову ломаю, а ты говоришь — все техники…
— Для того, кто идёт по пути отречения, ты на удивление быстро осваиваешь материал, — девушка не согласилась. — Это и не должно быть легко.
Постепенно наша