Один из всадников спешился. Огляделся по сторонам и вальяжно подошел к Альду. Лив застыла на месте, опасаясь смотреть, хоть это и было единственным, что она могла делать. До ее стороны улицы не доносилось даже невнятного обрывка фраз. Это при том, что все четверо активно о чем-то спорили.
Рядом кто-то выглянул из-за угла.
— Видно что?
— Видно, — отмахнулась Лив, — но не слышно, — добавила она и посмотрела на прохожую.
Да это та самая женщина, кричащая про магов-убийц! Лив передернуло от подобной наглости. Злость стала волной растекаться по всему телу и теперь единственное, что спасало прохожую от участи быть проклятой – это близость инквизиции и Альда. Женщина и не представляла, насколько ей в тот момент повезло.
“Глупые люди… Они просто глупые люди…” — вторила Лив голосу бабушки, прочно засевшему в ее голове.
— Вот, точно. Как есть, дураки, — подтвердила прохожая. — У патруля гонору много, а толку от них… Тьфу!
— Патруль? Это не инквизиторы?
Женщина засмеялась.
— Ты из какой деревни выбралась, девочка? Инквизиторы по городам не ездят, мелких хулиганов не хватают, у них дела важнее есть.
Лив выдохнула. Неужели пронесло? Она снова посмотрела в сторону патруля и на этот раз он показался ей не таким зловещим. Вороные лошади оказались некрупными кобылами в серую крапинку, на черных плащах всадников солнечные лучи высветили следы старой грязи, а лицо одного из мужчин вообще выглядело совершенно рыжим в абсолютно не зловещих веснушках.
— Ха-ха, забирают, — с деланным смешком произнесла прохожая. Ее губы расплылись в неприятной улыбке. — Ты ж смотри, смотри, забирают. Ну надо же, а я и не думала даже. Видать, точно колдун.
Лив посмотрела на брата. Патрульный, что был на земле, схватил его за запястье и одним ловким движением натянул веревку, связывая одну руку с другой. Альд в этот момент походил на огромного размера куклу, которую волокли куда-то против воли. В его взгляде Лив прочла натуральное непонимание, страх и крохотный огонек надежды.
Одним движением патрульный перекинул другой конец веревки через переднюю луку седла, тотчас же схватился за нее сам, взобрался на лошадь и направился прочь с площади. Двинулись они медленным шагом под пристальные взгляды горожан, чтобы теперь каждый мог рассмотреть испуганного “колдуна”, бегущего за бравым патрулем.
— Куда его уводят? — спросила Лив у ненавистной прохожей.
Она бы и хотела сорвать свою злость на женщине, но это точно не спасет брата. А что спасет? Об этом Лив не знала ровным счетом ничего. Как не имела ни малейшего понятия, что ей теперь делать и к кому бежать. Других колдунов, ведьм и магов она не знала — тут бабушка позаботилась. Про инквизицию только слышала. Друзей в городе у них никогда не было. Может, мясник чем поможет, но он далеко, а делать надо что-то прямо сейчас. И без промедлений.
— Ну точно из глухомани, — вскинула руки женщина. — Сейчас к дознавателям повезут. Потом в управление. Потом, если ничего не докажут, домой отправят.
— А если докажут?
— Так ясное дело, что докажут, он же прям на площади колдовал, да еще и в рыночный день. Покупки всем только испортил. Тут против него целая очередь выстроится.
— Так что дальше будет?
— Да все как с обычными преступниками, — ответила прохожая и в ее голосе читалось явное разочарование. По ее мнению, смешивать колдунов с привычными ворами и убийцами было натуральным плевком в сторону мирных жителей. — Судить будут. Но с такими долго не говорят, раз-два и на каторгу.
Лив осела.
— Что с тобой, деточка?
Женщина подошла настолько близко, что Лив стало душно от лавандового запаха ее духов. Она как в тумане видела длинные пальцы прохожей, тянущиеся к вороту ее платья, и пестрый веер, который женщина тут же достала из своей необъятной сумки. С каждым его взмахом воздуха становилось больше, но яркая ткань вызывала сильнейшее головокружение. Лив отчаянно старалась дышать и изо всех сил цеплялась за ускользающее сознание.
— Идите, — неуверенно произнесла она.
— Так куда идти? Вон, позеленела вся, глядишь, сердце сейчас остановится.
— Идите, бабушка, идите.
Женщина на секунду опешила. С громким хлопком закрыла веер и гордо развернулась, ударив Лив своим пышным платьем.
— Бабушка я, — ворчала она, грозно удаляясь, — какая нахалка неблагодарная, я ей помощь предлагаю, а она меня так оскорблять вздумала. Приехали сюда со своих деревень… Нееет, я барону все расскажу, пусть знает, через какие испытания мне проходить в поисках его поджарки… Пусть знает…
Женщина еще что-то бубнила себе под нос, но она уже была слишком далеко, чтобы Лив расслышала хоть слово. Да и не волновала ее какая-то прохожая. Ее заботило теперь только одно – как вытащить брата и что для этого нужно сделать? В туманном трансе она поднялась и посмотрела на площадь.
Люди возвращались к фонтану. Лавочники открывали ставни, перекрикиваясь друг с другом. Мальчики-носильщики выкатили огромные тележки с фруктами, овощами и свежей рыбой. Поднимался шум, он нарастал все больше и больше пока окончательно не превратился в рыночный гам и не накрыл собой всю площадь. Народ вернулся к своим делам и могло показаться, что арест их нисколько не волновал, только разговоры теперь сводились к колдунам, погибшему урожаю и королевскому недосмотру.
Если бы у Лив были друзья, которые знали о ее магии, она бы непременно бросилась к ним. Если бы был хоть один покровитель, который способен поручиться за нее и брата, она бы стрелой побежала к нему. Но никого подходящего не находилось. Она еще раз окинула взглядом площадь и с прискорбием поняла, что нужно идти к дознавателям. Возможно, с повинной.
Неожиданно ее взгляд остановился на горе мяса. Один из мальчиков катил ее на скрипучей тележке к заднему входу магазина.
— Валерот, — как молитву произнесла Лив. — Валерот, — и, сбивая ноги, рванула в сторону выезда из города.
***
Валерот пребывал в самом отвратительном состоянии духа. В том самом, в котором чистокровные волки на его месте начинают бегать за шныряющими по лесу охотниками, уравнивая свои шансы на выживание. Говоря проще, Валерот был в натуральной депрессии и любой бы на его месте уже давно сходил и загрыз какого-нибудь первого встречного остолопа. Вот только фамильяр не мог этого сделать.