— Ну вот, не могла еще поспать? Все опять обломала, я только тут коварную операцию по соблазнению задумала и почти провела, а тут ты.—
— А что? Его надо соблазнять? Он, по-моему, сам кого хочешь, соблазнит моментом. — Смеется ей в ответ Наташка, а Ленка уже спрыгивает с моих колен, уступая место вновь прибывшей подруге.
— Я то знаю, что это не всерьез, все эти показные обиды. Это игра такая. Между нашей четверкой, давно все всерьез и до конца, а это просто игра, они давно между собой договорились, и я это тоже прекрасно понимаю и одобряю. Но подобные фокусы, оживляют атмосферу. Которая правда и без того весьма живая. — Думаю я, уже обнимая прильнувшую ко мне Наташку, целую, охотно подставленные губы.
А она снова улыбается и неожиданно заявляет со смехом:
— А у меня, между прочим, там вообще ни чего нет.—
Я притворно пугаюсь, тут же отвечая:
— Как, куда все делось?—
И проверяю наличие, попутно слегка щекоча хулиганку в самых интересных местах. Она негромко взвизгивает, явно от удовольствия и прижимается ко мне.
— Ты чего меня пугаешь? — Спрашиваю я и тут же развиваю свою мысль:— Все на месте, я пересчитал и проверил. И все очень даже ничего, и даже больше.—
Она снова смеется и отвечает:
— Так я про то что между, тем и тем.—
— Ну ты закрутила, любовь моя. — Говорю я ей и снова целую и тут же слышу Ленкин голос:
— А я что, не любовь? — Спрашивает она и тут же получает уверения в обратном:
— Иди сюда милая. — Говорю я ей, тяну к себе, усаживаю на второе колено и продолжаю:— Любовь, вы обе моя Любовь.—
Тут я замечаю улыбающуюся белобрысую мордашку, появившуюся из все тех же дверей и добавляю:
— Вы все три, четыре, пять. Моя любовь и я знаю, что мне с Вами делать. — И маню рукой Ольку к себе.
Она подходит, девчонки уступают место вновь прибывшей с возгласами:
— Ну вот, эти 90−60–90 сейчас все место займут.—
Я смеюсь в ответ, этой паре хулиганок и произношу:
— У Вас у всех, мои любимые размеры и везде.—
Потом тяну к себе подошедшую блондинку и говорю:
— Привет, Оля, привет любимая. Вы все мои любимые и самые дорогие.—
Поцелуи и я чуть не тону в ее губах. Она умеет, она умеет это.
Еще мгновение, вся троица рядом, совсем рядом, ближе не бывает и уже становится слышно тройное мурчанье моих прелестных кошечек, прильнувших ко мне, греющихся в моем тепле и согревающих мою душу своей нежностью.
Любовь, это Любовь и плевать на всяких моралистов не понимающих этого. А может просто забывших это чувство?
* * *
Там же, но спустя уже несколько часов, веселых и радостных часов счастья, которые так красят жизнь.
Я снова сижу на веранде, в полном одиночестве, с чашкой чая и видом на поселок. А в голове лениво бредут мысли о прошлом, настоящем и будущем:
* * *
Девчонки разбрелись по комнатам, у каждой срочно появилось что-то, что надо сделать, прочитать, о чем подумать, что-то вспомнить. Но по моему они просто решили немного передохнуть и спрятаться от меня, от себя и от взаимных безумств.
Но ничего, немного можно. А надолго? Все равно не получится, от себя не убежишь и не спрячешься, от своих чувств и желаний, тем более. Они все время с нами, мы и есть они, а они и есть мы, и не стоит обманываться, тут не бывает побед и поражений, тут просто жизнь.
* * *
Но сидеть просто так, мне уже как-то уже наскучило и я кидаю клич в воздух:
— Любимые, Вы где? Поступило предложение наконец-то пожарить шашлыков и съесть их, пока еще есть время. — Довольно громко и весьма призывно озвучиваю я и тут же слышу первый отклик:
— Я за, Даня, я всегда за. Все пожарим и съедим вдвоем, а кто не успел, я не виновата. — Это Наташка, уже выходит, улыбаясь из дверей дачи.
— Но, но, попрошу без инсинуаций. Я тоже в деле, я всегда в деле. — Смеется выходящая следом Оля.
И тут же раздается третий колокольчик, это Ленка, сегодня третья оказалась:
— А что я, все время я? Я тоже за. — Произносит она, а глаза смеются, обещают и говорят, что именно подразумевается под тем самым да?
— Ну вот, мои нимфы и богини уже, и собрались. — Думаю я, глядя на это великолепие и отвечаю им всем:
— Любимые, я тоже всегда за. Но это позже, сперва шашлыки.—
И мы, веселой компанией, идем жарить те самые шашлыки из той самой осетрины. Правильной осетрины, которая еще вечером плавала в море, чтобы быть пойманной отчаянными рыбаками и спустя несколько часов попасть на стол лучшему футболисту России, ее Джокеру и его сказочно шикарным подругам.
И чьи-то мысли плывут в тишине:
— Царская рыба, для Бога футбола и его Богинь. Они достойны лучшего и они получат даже больше — … …( и где-то далеко раздался чей-то одобрительный хмык……)
Глава 18
Москва, Москва и второй трофей в сезоне
28 мая 1988 года
Суббота
Москва
18:00 20*С
— Ну вот, и финал. — Думаю я, уже стоя в центре «Лужников» и глядя на трибуны.
Стадион переполнен и при взгляде на все это великолепие, тут же являются мысли:
* * *
Сто тысяч похоже собрались и наш десант совсем не маленький сегодня. Двадцать тысяч человек приехало из нашего прекрасного южного города поболеть за нас.
Да и вообще, это ведь Москва, тут почти всякая московская команда, почти всегда играет как будто в гостях.
Исключение, может быть, составляет только «Спартак», а остальные клубы попадают в довольно смешную ситуацию. В Москве всего пять известных клубов, «Спартак», «Динамо», «ЦСКА», «Торпедо» и «Локомотив», и болельщики разделены между ними, но на футбол ходят все. И в итоге они болеют за своих и против остальных московских команд.
Вот и получается, что на стадионе сейчас сто тысяч болельщиков, из них двадцать тысяч наших, а оставшиеся восемьдесят примерно поровну и разделятся между теми самыми московским клубами.
А в результате, за «Торпедо» будет сегодня болеть максимум двадцать, ну пускай тридцать тысяч человек, за нас двадцать тысяч наших фанатов