Он посмотрел на свои ладони, словно удивляясь им.
– Это было двести лет назад, – заговорил он снова, и голос его стал тише, словно он слышал собственные воспоминания яснее, чем происходящее здесь и сейчас. – Я был человеком. Обычным, ничем не примечательным. Жил в Петербурге, занимался торговлей. У меня была жена.
Виталий не ответил, но уловил, как меняется интонация демона.
– Мы были счастливы. Нас было двое, и этого было достаточно. Мы строили планы, говорили о будущем, о том, сколько у нас будет детей. Тогда я не знал, что будущее принадлежит не нам.
Он медленно провёл языком по губам, будто ощущая их в первый раз за два века.
– Это случилось в одну из зимних ночей. Я шёл по набережной, возвращаясь из трактира, когда рядом со мной остановился экипаж. Дорогой, с тёмными шторами. Мне показалось, что внутри кто—то знакомый, потому что раздался голос, и он назвал моё имя.
Миркан опустил взгляд.
– Женский голос. Я не помню её лица, но я помню её глаза. Чёрные, без дна. Она улыбалась, приглашая войти, и я вошёл. Тогда мне казалось, что в этом нет ничего странного, что всё происходит так, как должно происходить.
Он усмехнулся, но в этой усмешке было больше боли, чем веселья.
– Я сел напротив неё. Она что—то говорила – ласково, вкрадчиво. Её голос был таким… он звал меня туда, где меня не должно было быть.
Миркан поднял взгляд, прямо в глаза Виталию.
– И я провалился. Меня не стало. Я не умер, но исчез. Мир, который я знал, перестал существовать, и я оказался в другом месте. В городе, которого нет на картах.
Виталий молча слушал.
– Лифтаскар.
Имя прозвучало глухо, как удар по камню.
– Они сделали меня одним из них. Стирали память, ломали тело, подчиняли волю. Я перестал быть собой, стал тем, чем они хотели меня видеть. Я убивал. Я наслаждался этим.
Он на миг замолчал, но затем заговорил снова, уже медленнее.
– Я был монстром. Точно таким же, как они. Но однажды… – в глазах его мелькнул отблеск. – Однажды я вспомнил.
Миркан выдохнул, глубоко и тяжело, как будто именно этот момент был важнее всего, что он сказал до этого.
– Это было больнее, чем все пытки, через которые они провели меня. Вдруг, без предупреждения, перед глазами вспыхнула жена. Я услышал её голос, вспомнил, как она смеялась, как касалась моей руки. Это был миг, но он перевернул всё.
Он сжал кулаки.
– Я увидел Лифтаскар таким, какой он есть. Город без души, место, где ты вечность находишься в порочном круге, не понимая, что давно уже не живёшь, – затем поднял взгляд, и теперь в нём виделось нечто другое: – Я понял, что либо я стану их врагом, либо останусь одним из них навсегда.
Виталий чуть напрягся, ожидая продолжения. И оно не заставило себя ждать.
– Тогда я начал мстить. Я уничтожаю их, разрушаю всё, что связывает Лифтаскар с Землёй. Они боятся меня. Потому что я – их единственный сбой.
Его голос снова стал тихим, но в нём звучала ярость.
– Ты думаешь, я твой враг, Виталий Дмитриевич? Нет. Я ваш единственный шанс уничтожить Лифтаскар, – он сделал шаг вперёд, и теперь между ними не было расстояния: – Я не враг. Я мститель.
Он на мгновение замолчал, затем его губы дрогнули в едва заметной усмешке, в которой не было радости. Это был взгляд человека, который когда—то подчинился тьме, а потом решил её уничтожить.
– Ты хочешь знать, как я убил её? – его голос стал ниже, словно тени прошлого вновь окружили его. – Как я нашёл ту, кому сам когда—то помог стать владычицей?
Он провёл ладонью по своему лицу, будто стряхивая пыль веков, и начал говорить. С каждым словом его голос приобретал больше глубины, как будто он снова проживал тот день.
– Когда я служил им, я похитил её, привёл в Лифтаскар, сделал всё, чтобы она заняла своё место среди владычиц. Она была такой же, как я когда—то – испуганной, потерянной, но жаждущей жизни. И я тогда верил, что исполняю высшую волю.
Миркан сжал пальцы в кулак.
– Она быстро привыкла. Они всегда привыкают. Вскоре её имя уже произносили с трепетом, её тело наполнялось той силой, которую давал этот адский мир. Она больше не принадлежала себе, как и я когда—то. Но разница в том, что я осознал это слишком поздно.
Его зрачки вспыхнули багровым огнём, когда он продолжил.
– Я убил её во время праздника совокупления, – голос Миркана звучал ровно, но в нём сквозила тяжесть воспоминаний. – В ту ночь она отдалась своим подданным и рабам, как это делала каждая владычица. Они возносили её, как божество, окружая со всех сторон. В этот момент она была на пике своей силы… и на пике своей уязвимости.
Её тело переливалось от избытка энергии, она купалась в потоках наслаждения, разлитых по её дворцу. Казалось, что Лифтаскар пел вместе с ней, сотрясаясь в агонии бесконечного культа плоти. Но именно тогда я ударил. На глазах у всех.
Они не сразу поняли, что произошло. Те, кто находился рядом, ещё несколько мгновений продолжали свои безумные ритуалы, не осознавая, что их владычица уже мертва. Я использовал артефакт, древний и запретный, созданный для того, чтобы разрывать связь демониц с их миром.
Когда я направил его силу на неё, тело начало дрожать, будто осознавая неизбежное. Её кожа покрылась трещинами, из которых вырывался багровый свет, а её крик заглушил даже дикий экстаз её подданных. Энергия, которой она питалась, больше не удерживала её плоть. Она рассыпалась в вихре огненных искр, оставив после себя лишь тёмный след в воздухе. В тот момент я впервые увидел страх в глазах демонов. Они поняли, что я – их конец. В тот момент я впервые увидел страх в глазах демонов. Они поняли, что я – их конец.
Его губы дрогнули, но он не дал эмоциям взять верх.
– Я уничтожил её не ради мести. А ради свободы. Потому что только её смерть могла разорвать одну из нитей, связывающих Лифтаскар с Землёй.
Миркан поднял взгляд на Виталия.
– Так я начал свою войну.
И тот вдруг понял, что в этом демоне действительно больше человеческого, чем ожидалось.
В комнате повисла напряжённая тишина. Только слабый гул далёкого города за окнами напоминал, что