Но он молчит, потому она раздумывает сама, после чего, наконец поняв нечто простое, но совершенно ей ранее не объяснимое (быть может, потому что она так сильно об этом не задумывалась, а быть может оттого, что их отношения друг к другу и не требовали какого-то описания, как не требовались и слова для взаимного понимания), восхищенно заявляет:
– Мне кажется, Влад.. я могу полюбить тебя.
Однако, на это заявление улыбка сползает с лица парня, и он перестает перебирать ее волосы. Взгляд его становится печальным и чуть мрачноватым, будто бы какая-та горькая тоска начала потихоньку поглощать его изнутри:
– Лале, я ведь однажды..
– Уедешь?
– Да, поэтому.. я.. – он запинается, его чуть дрожащие пальцы поспешно уходят прочь с ее волос и втянув ночной воздух, он все-таки говорит – я больше всего хочу и больше всего боюсь
(..я смотрю на влада. меня очень к нему тянет. не как к другу. я хочу его обнять.
– ..я больше всего хочу и больше всего боюсь– говорит он о чем-то – что ты..
вжих!
следующая картинка..)
что ты можешь меня полюбить, ведь потом..
Она порывисто протягивает руки вперед и накрывает ими его губы, не давая закончить:
– Нет-нет-нет! – восклицает с жаром – ничего не хочу знать про «потом»!
Она пытается говорить отважно, едва ли не возмущенно или взбалмошно – но глаза ее начинают предательски блестеть. Влад осторожно касается пальцем ее щеки как раз тогда, когда одна слезинка покидает свою обитель и скатывается вниз.
Влад смахивает ее, а Лале, стараясь не дать и всем остальным политься рекой, серьезно заявляет, глядя на него снизу вверх, все еще лежа на его коленях:
– Жизнь – это не «потом», Влад. Она сейчас. А настоящая любовь – чудо. Пусть даже ей дано немного времени. Мне плевать сколько, я все равно буду счастлива! – заявляет так, будто бы он с ней спорит.
После чего все-таки поднимается с его колен и теперь их лица оказывается друг напротив друга:
– Некоторые вообще всю жизнь без любви живут, вот кто несчастные. А я счастлива! И не важно, как долго это будет длиться. Пару минут, месяцев, лет или просто – она взмахивает рукой, имитируя вспышку – одно мгновение! Но что я точно знаю, что сколько бы не было этих «мгновений» – я хочу чувствовать каждое из них!
Лале обхватывает его лицо ладонями и с жаром шепчет:
– И хочу, чтобы ты тоже их чувствовал! Тебе нужно больше позволять себе чувствовать, Влад. Ты живешь разумом. Это верно, если только на нем все и не заканчивается. Дядя Мурад прав. Однажды ты станешь великим правителем – я знаю это точно так же, как то, что луна восходит ночью и исчезает к утру. Но сила – это ответственность. Слабые могут быть чёрствыми, им простительно. Но сильным – нельзя. Потому что без мягкости, доброты.. сила разрушает все вокруг!
Он смотрит на нее, ощущая жар ее ладоней на своей коже, и отвечает так тихо, что Лале сама едва его слышит, хотя они в саду одни и кругом полная тишина:
– Ты права, Лале. Но чувствовать, наверное, самое сложное.
Она улыбается – искренне, удивленно, радостно, несмотря на то, что слезы катятся по щекам:
– Нет же, это легко! Стоит только начать – она внимательно глядит на него – сделай то, что ты хочешь. Не то, что правильно, не то, что разумно, а только то, что хочется тебе самому!
Лале видит в его глазах тягостное сомнение.
То, что ей дается так легко – от него требует почти что всей его силы воли. Даже с ней наедине.
– Ну же!
– Я не могу, Лале – выдыхает он, осторожно опуская ее ладошки со своего лица – отключить разум и полностью отдаться чувствам, это значит стать совершенно уязвимым.
Она смеется, несмотря на то, что следовало бы обидеться:
– А ты видишь у меня в руках меч?
Эта неожиданная, даже странная реакция на его слова заставляет Влада задуматься сильнее, чем все ранее услышанное.
И понять, что она права.
Кроме них, сейчас здесь нет никого. Лишь лавочка, беседка и Лале, которая является для него единственным подлинным светом по всем мраке мира, а главное его души. Лале, которой удается открывать в нем то, чего не может никто и никогда, включая его самого, уже долгие годы.
И если она хочет увидеть его уязвимым.. разве он не хочет этого сам? Снять маску хоть на мгновение. Ни приспустить, а снять и отбросить прочь, обнажая свою истинную суть. Под которой таятся эмоции, горячность, чувства молодого парня, а не непроницаемость глаз и хладность рассудка..
И в следующее мгновение Влад уже жарким порывом прижимает к себе Лале, настойчивым поцелуем размыкая ее губы. Показывая себя такого, каким он есть – живым, полным бушующей страсти, желающим взять от нее так много.. и дать ей в разы больше.
Губы никак не могут разомкнуться, а их тела непреодолимо тянет друг к другу. Влад ощущает запах весенний цветов, шелк ее кожи, и его пальцы сжимают и касаются ее так жадно и ревниво, что выходят далеко за рамки приличий, но им обоим нет до этого дела.
Они счастливы.
Потому что они чувствуют.
Каждое мгновение. Каждую – пшик! – вспышку.
Сколько бы их не было – они прочувствуют каждую из них. Оба, вместе. Потому что жизнь это не «потом», она сейчас – а сейчас есть лишь беседка, благоухающая весенняя ночь, лавочка и двое влюбленных, для которых мир начинается и заканчивается лишь на них двоих..
Но мгновение на то и мгновение, что ему суждено быстро заканчиваться. Вскоре им все же приходится отстраниться друг от друга, так как время неумолимо поджимает, как бы подталкивая их в спины, напоминая о себе, как самый негостеприимный хозяин.
Влад встает с лавочки и, подав руку, помогает встать и Лале. Обняв ее и чуть прижав к себе, они выходят на дорожку, ведущую к конюшням, которым очень скоро предстоит стать точкой их финального прощания.
И где их уже ждет последний из троицы, тактично признающий наличие того, что влюбленным требуется отдельное время прощания.
Когда Влад с Лале подходят к конюшням – там царит оживление. Все суетятся и заняты подготовкой. Многие уже садятся на коней. Влад быстро своим острым взглядом находит среди толпы лошадь