– А ты не думаешь, что все это Ирка тогда выдумала? – спросила Галина хрипло. Было видно, что сейчас рушилась и ее иллюзия.
– А зачем? – Алла пожала плечами. – Да и в тот самый вечер, в походе, уже я их видела вместе. Когда в лагере произошел скандал и Валька, психанув, ушел, все разделились и направились его искать, я была в связке с Ангелиной, и мы его все-таки нашли. Он сидел на камнях-вывесках Сонькиного пупа. Тогда Ангелина сказала мне, чтоб я шла в лагерь и никому не говорила, что мы его нашли, а она попробует его успокоить. Я только сделала вид, что ухожу, а сама издалека наблюдала, как она его успокаивала, когда стыд перевесил любопытство, я ушла. Нет, они там ничем таким не занимались, но когда я увидела, как Ангелина заплакала и встала перед ним на колени, а тот пытался ее поднять, мне стало не по себе. Я пыталась расслышать, о чем они вели разговор, но Ангелина говорила тихо, а Валька громко повторял лишь одно слово – клад.
– И ты молчала? – спросил Анатолий. Его глаза кричали, но говорил он спокойно, видимо, борясь с нахлынувшим возмущением.
– Во-первых, меня об этом никто не спрашивал, а во-вторых, с Иркой я все же поделилась, потому как она была уже в курсе этих отношений. Травмировать психику остальных влюбленных не хотелось. Вон, пятнадцать лет прошло, а она до сих пор смотрит на меня, как будто я в икону плюнула, – указала Алла на Галю. – Ну и, конечно, следователю подробности тоже не сообщала, не хотела классную подставлять. В полиции просто сказала, что Ангелина с ним осталась. Она же при мне объяснялась с полицейским, говоря, что ей удалось его успокоить, и он обещал, через некоторое время вернется в лагерь. Чего, как мы знаем, не сделал, так что кому надо, тот знал.
– А об остальных ты не подумала? Я пятнадцать лет живу с мыслью, что я довел его до самоубийства, а ты знала, что это не так, и молчала? – Анатолий говорил пафосно, переходя с высоких нот на трагический шепот, и потому его страдания казались всем неискренними. Хотя возможно, это просто проф. деформация ведущего на телевидении. Хотя сейчас он этим уже почти не занимался, в основном уйдя в управление каналом, но опыт, как говорится, не пропьешь.
В отличие от него Катя, которую это тоже напрямую касалось, ведь именно их поцелуй тогда застукал Валька, не стала возмущаться, а просто встала и вышла из модуля.
– Что ж, – со вздохом подвел итог Денис. Ему было сейчас жаль всех – и Катю, которая рассказала о крыше, и Галку, что попрощалась со своими юношескими иллюзиями, и Аллу, которая незаслуженно попала под осуждение стаи. Что называется, за правду. – С почином друзья. Мне кажется, все открытия у нас еще впереди.
Денис вышел на улицу, желая найти Катю и попытаться поговорить, но ее нигде не было. Начинало темнеть, и тени уже стали длиннее, а лес тише, и он начал беспокоиться.
Но обойдя импровизированную деревню по кругу, он вернулся к отведенным им модулям и заметил, как Катя заходит туда, мелькнув своей ярко-желтой курткой. Денис не стал ее окликать, вернулась и ладно, может, и не стоит лезть в душу. Ему самому надо было обдумать все услышанное сегодня.
Он отошел к лесу, где лежали строительные материалы для новых модулей и, присев на один из них, несколько раз глубоко вдохнул опьяняющий воздух тайги. Голова закружилась от избытка кислорода, и захотелось забыться, уснуть, часов эдак на сорок восемь. Чтоб не надо было ни о чем думать. Ни о проклятом потерянном деле, которое словно растворилось в стенах родного МУРа, да оно и никому не нужное, по сути, было-то, простенькое дело на три копейки, чтоб кому-то красть его из полиции. Да и выгоды от этого нет абсолютно, а Дениса учили: ищи, кому хорошо. Не хотелось думать и о том, что сказала сейчас Алла. Если быть до конца откровенным, то Денис замечал все это еще пятнадцать лет назад. Видел странный пристальный взгляд Ангелины в сторону Вальки, хотя на него с любовью и обожанием взирали многие, но так не мог смотреть учитель, просто не имел права. Денис просто не хотел думать в эту сторону, и детский мозг блокировал лишние рассуждения, оберегая своего хозяина.
Вдруг уже в сумерках он увидел, как некая фигура вышла из их модуля и быстрыми шагами направилась в лес, озираясь по сторонам. Профессия всегда накладывает свой отпечаток, и Денис, стараясь сольно не шуметь, направился за ней, но, когда он подошел к кромке леса, фигура словно растворилась.
Присев за дерево, он устроился в засаде – дожидаться любителя гулять по ночной тайге, и он не заставил себя ждать.
– А где это мы были? – спросил он Кондрата, когда он вышел из леса через полчаса.
– ААА! – закричал тот и отскочил от внезапно появившегося Дениса, но поняв, кто перед ним, отдышался и произнес: – Денис, ты дурак, зачем пугаешь? В туалет я бегал.
– А чем тебя чудеса прогресса в виде биотуалета не устраивают? – поинтересовался он, впервые пристально разглядывая испугавшегося парня. Конечно, он помнил его, ботаник с первой парты, совершенно неинтересный человек, плюс ко всему сын директрисы, а посему и посмеяться над ним было нельзя. Сейчас же перед Денисом стоял бунтарь: длинные волосы убраны в хвост, множество татуировок на шее и руках и огромное количество всевозможных браслетов на обеих запястьях.
– К природе тянет, – ответил Кондрат недружелюбно.
– Ну, когда тянет, то оно понятно, – согласился Денис, но все же его профессиональная интуиция говорила, что дело тут не только в первобытном инстинкте. Что-то новоявленный хиппи недоговаривает, но что можно скрывать в тайге?