Эта лихорадочная работа пробуждала во мне яркие воспоминания из прошлого мира — как в девяностые, когда в Россию массово хлынули компьютеры. Я, уже будучи сорокалетним, чувствовал себя мальчишкой, собираясь с друзьями, чтобы «поиграть в игрушки по локалке», изучать программирование и возиться с платами. Тогда в стране с наукой и экономикой было всё непросто, и я даже планировал уйти «на вольные хлеба», заниматься частными проектами. Но в итоге судьба распорядилась иначе: в двухтысячные я вернулся в научную сферу, нашёл новую мотивацию и продолжил исследовательскую деятельность.
Как сейчас помню то чистое счастье, когда мы сидели в чьей-нибудь тесной комнатушке, соединяя пару-тройку компьютеров местной сеткой и рубились в игры ночи напролёт. Эти моменты, казалось, были наполнены неподдельным детским восторгом и жаждой открытий.
Все эти воспоминания захлестнули меня так внезапно и мощно, что я не заметил, как экран компьютера потускнел, а сам прибор перешёл в спящий режим. Я сидел в полумраке, предоставленный собственным мыслям и воспоминаниям, будто снова ощущая то беззаботное время, когда весь мир казался огромной игровой площадкой для тех, кто готов учиться и экспериментировать.
*****
Я появился на тихой, зелёной улочке в одном из спальных районов Лос-Анджелеса. Весь этот квартал был застроен аккуратными однотипными домами, рассчитанными на семей среднего класса: уютные крыльца, невысокие белые заборчики, клумбы с пёстрыми цветами у входов. Казалось, что каждый домик старался не отличаться от соседнего — те же спокойные бежевые или нежно-коричневые фасады, одинаковая планировка дворов и аккуратно подстриженные газоны. В воздухе витал сладковатый аромат роз и жасмина, смешивающийся с запахом свежескошенной травы. Где-то вдали раздавался лай собаки, а по дороге медленно проехала машина, еле заметно качнувшись на плавных неровностях асфальта.
Я сверился с адресом, ещё раз взглянул на часы — до полудня оставалось несколько минут. «Пять минут двенадцатого, как раз пора», — подумал я и подошёл к нужному дому. Постучав в дверь, я услышал сначала глухую тишину, а потом шаги, сопровождающиеся тихим и недовольным бормотанием:
— Кого ещё принесло в воскресенье? Никого не жду… Наверняка какие-нибудь торговцы, снова хотят втюхать пылесос или какую-нибудь чудо-швабру…
Дверь открылась, и на пороге возникла женщина лет тридцати пяти, с короткой стрижкой каре. Её большие глаза цвета горького шоколада сразу напомнили мне об их похожей владелице — моей «пушистой» подруге Диане. Черты лица были мягкими, но отчётливо угадывалось нечто решительное: возможно, характер у неё был покрепче, чем кажется на первый взгляд.
— Эм… здравствуйте, молодой человек, — произнесла она неуверенно, прищурившись, будто пытаясь понять, кто я такой и зачем пожаловал. Женщина перевела взгляд с моей груди на лицо, осознав, что я выше её почти на две головы.
Я улыбнулся самой дружелюбной и располагающей улыбкой, на которую был способен.
— Добрый день, миссис… Простите, мы не знакомы лично. Меня зовут Брюс, я друг вашей очаровательной дочери, Дианы, — представился я и, чуть наклонив голову, вежливо улыбнулся.
— Элизабет, — автоматически ответила женщина, будто немного смущённая моими манерами. — И я, кстати, мисс, а не миссис. Моя дочь… говорите, вы её друг?
Я утвердительно кивнул:
— Да, мы познакомились в лагере и подружились.
Элизабет выглядела озадаченной:
— Странно… Диана ничего не говорила о том, что ждёт гостя сегодня. Вот егоза! — она недовольно поджала губы, но тут же отступила в сторону, пропуская меня в дом. — Ну, заходите, Брюс, не могу же я держать друга дочери на пороге. Диана сейчас в душе, теперь понимаю, почему она тут с утра носится как ошалелая.
Я вошёл в дом и увидел типичную уютную гостиную с мягким диваном, небольшим телевизором и шкафом, заставленным семейными фотографиями. В воздухе ощущался легкий запах свежесваренного кофе и корицы. Элизабет провела меня к просторной кухне, где вместо обычного стола стояла широкая барная стойка, возле которой располагались высокие стулья с мягкими сиденьями. Вся кухня была оформлена в пастельных тонах, от бежевого до мягкого кремового, создавая ощущение уюта и тепла.
— Чай, кофе или, может быть, что-нибудь прохладительное? — предложила она, жестом указывая на холодильник.
— Спасибо, буду рад стакану колы, — ответил я.
Пока Элизабет доставала банку из холодильника, я устроился на высоком стуле и с интересом разглядывал помещение. Хозяйка вскоре села напротив меня и передала напиток. Её взгляд снова скользнул по моему лицу, будто ища какие-то подсказки.
— Так как вы познакомились с Дианой? — задала она вопрос, наклонив голову.
— Мы вместе были в летнем лагере, там и сдружились. Я как раз оказался сегодня в Лос-Анджелесе по делам и решил заглянуть. Я думал, что Диана вас предупредила, но, видимо… — я развёл руками в лёгком недоумении.
— Как вы уже поняли, — вздохнула Элизабет, — ничего она мне не сказала. Да и вообще про вас не упоминала. Секретики от мамы, ох уж эта моя дочка! Вот с кем надо будет провести «беседу». А могла бы рассказать, что у неё появился столь симпатичный приятель, — при этих словах она улыбнулась, явно пытаясь разрядить обстановку.
Я в ответ лишь усмехнулся, и мы продолжили неторопливо беседовать о пустяках: как мне нравится погода в Лос-Анджелесе, как мне удалось добраться и всё в таком духе.
Внезапно тишину разрезали лёгкие босые шаги по коридору, и в кухонном проёме появилась сама Диана — та, ради встречи с кем я, собственно, и приехал. И это было зрелище, способное заставить сердце биться быстрее: она стояла босиком, закутавшись в большое махровое полотенце, которое еле-еле доходило до середины её стройных бёдер. На плечах ещё были маленькие капельки воды, волосы растрепались после душа, а из-под полотенца виднелась нежная полоска загорелой кожи. Девушка смотрелась смешно и очаровательно одновременно — в её глазах читалась растерянность, а губы едва шевелились, пытаясь сформулировать вопрос.
— Мама, к нам случайно… никто… — она хотела спросить, пришёл ли кто-нибудь, но, заметив меня за стойкой с хитрой ухмылкой на лице, осеклась. Её щёки налились краской, и она резко поджала губы.
— Ой, Брюс… — Диана замерла на мгновение, поражённая неожиданным зрелищем: я сижу на кухне и дружелюбно болтаю с её мамой. Похоже, это было последнее, чего она ожидала, — К-как ты…
Она совсем растерялась и, судя по обжигающему румянцу на щеках, панически смутилась от своего