Затем мы вернулись на дорогу, прошли по ней метров пятьсот и свернули в сторону леса. Дошли до него быстро и углубились в чащу примерно на километр, чтобы уж точно нас и наш костёр не было заметно со стороны полей. Я выбрал подходящую полянку и принялся разводить огонь. Добран с интересом наблюдал за моими действиями, а Ясна спросила:
— Это обязательно?
— А зверей как отгонять? — ответил я вопросом на вопрос.
— У тебя есть меч, у меня лук.
— Этим мы камнерога, в случае чего, сможем разве что рассмешить.
— Но ведь ты однажды пришиб камнерога мечом. Ты же сам рассказывал.
— Ещё я тебе рассказывал, что перед этим его два чаровника и дружинник вымотали при помощи згарников и чар от посоха. И мне ужасно повезло подобраться к камнерогу сзади и ударить в слабое место. Поэтому мы не будем рассчитывать на лук и меч, а разведём костёр.
Ясна вздохнула и больше ничего не сказала. Я развёл огонь и сразу же подготовил пару факелов на случай выхода зверей. После чего обратился к Добрану, который наблюдал за моими действиями не мигая:
— Не бойся, ты же после всего, что с нами произошло, понимаешь, что не существует никакой скверны дикого огня, что это придумали огневики, чтобы пугать людей и заставлять их делать то, что нужно братству?
— Понимаю, — ответил мальчишка. — Но всё равно страшно.
— Ещё бы тебе не было страшно, ты пожар перенёс. Но вы должны понять: огонь сам по себе нам не враг и не друг. Как и вода, например. Вот мы не можем без воды: нам пить нужно, вода для нас — друг, когда она спасает нас от жажды. Но при этом в реке можно утонуть, и в этом случае вода становится нам врагом. Но не потому, что она плохая, а потому что не надо лезть в реку, если не умеешь плавать.
— Ещё в реке живут глубинники, — заметил Добран.
— И это тоже, — согласился я. — И с огнём такая же история: он может быть нам другом — отгонять зверей, согревать нас холодной ночью, а может — врагом, если его пустить в дом и дать там разойтись. За огнём нужен глаз да глаз, но бояться его не нужно. Его надо использовать.
— Всё равно страшно, — вздохнув, сказал мальчишка.
— Ничего, привыкнешь. Главное — никому и никогда не рассказывай, что я в лесу разводил костёр, а ты возле него сидел. Ты знаешь, что за это бывает.
— Знаю.
Я подкинул в огонь пару веток и обратился к Ясне:
— Ты говорила, что мать Добрана передала тебе какие-то письма, где они?
— И деньги, — сказала Крепинская княгиня, доставая из заплечного мешка большой кожаный кошель и передавая его мне.
— Сколько здесь? — поинтересовался я, взвесив довольно тяжёлый кошель на ладони.
— Было сто пятьдесят печатей, — ответила Ясна. — Но часть я уже потратила.
— Пусть деньги лежат у тебя, — сказал я, возвращая кошель. — Отсчитай мне печатей тридцать на всякий случай, и хватит.
— Но я останусь у дяди, а тебе потом идти дальше.
— Вот потом и отдашь, а пока пусть у тебя будут. Так оно надёжнее.
Девчонка отсчитала тридцать печатей и отдала их мне, после чего вернула кошель в свой мешок, а я сложил полученные деньги в свой и сказал:
— Письма давай!
Ясна достала из мешка два письма: одно протянула мне, второе — Добрану. Я забрал своё, развернул и принялся читать:
«Прозор, если к тебе попало это письмо, значит, вас с Добраном отпустили, и ты встретился с братом. Вести Добрана за границу Девятикняжья не нужно. Отведи его к моему отцу, дальше уже он позаботится о внуке. Мой отец живёт в Полынске. Денег, что я дала твоему брату, хватит на дорогу с большим запасом. Всё, что останется — твоё вознаграждение. Тепла и света вам в пути».
После этого обращения был написан подробный адрес дома отца Велимиры и его имя. Я протянул письмо Ясне, чтобы не пересказывать. Та прочла его и молча вернула мне. Оторвав кусок с адресом, я положил его в свой мешок, а само письмо бросил в огонь. Посмотрел на мальчишку. Тот про себя, явно по слогам и с трудом, но дочитывал. Справившись с этой задачей, он протянул письмо мне и сказал:
— Мама велела показать его тебе.
Я удивился, взял листок и принялся читать:
'Сынок, во всём слушай Прозора. Он отведёт тебя к дедушке Болераду. Дедушка о тебе позаботится. Мы с папой очень любим тебя. Мы ещё обязательно увидимся. Мама.
Покажи это письмо Прозору'.
— Там какое-то важное дополнение к плану? — поинтересовалась Ясна.
— Нет, — ответил я. — Это письмо матери к сыну, просто она решила, что мне стоит его прочитать.
— Зачем?
— Наверное, чтобы я не подумал, что она сообщила Добрану информацию, которая может навредить мне.
Ясна понимающе кивнула и спросила:
— Значит, мы теперь отправляемся в Полынск?
Я не стал сразу отвечать. Сначала развернул карту, нашёл на ней город, где жил дед Добрана, а потом сказал:
— Нет, мы отправимся туда же, куда и шли — в Грозовец!
— А как же письмо? — удивилась Ясна.
— В нём не сказано, каким маршрутом я должен отвести Добрана к деду, — ответил я. — И даже если бы что-то подобное там было, мне решать, как идти. А я решил сначала отвести тебя к дяде.
— Но я могу тебе помочь! — воскликнула Крепинская княгиня. — Ты же видел, как я стреляю из лука.
— Не спорю, стреляешь ты хорошо, — согласился я. — Но посмотри на карту. Грозовец ближе. Идти через него в Полынск намного логичнее, чем наоборот. К тому же огневики не знают, что ты со мной. И это хорошо. Тебе хватит проблем со Станиславом, проблемы с братством тебе точно ни к чему. И это вторая причина, почему мы должны с тобой расстаться как можно быстрее. Не факт, что я вообще пойду в ближайшее время в Полынск.
— Почему?
— Потому что меня там ждут. Огневики не идиоты, первым делом они возьмут под контроль места, куда мы с Добраном можем сунуться после побега. И дом его дедушки в списке этих мест