Добран закивал, давая понять, что не будет сопротивляться, и чаровник снова принялся начитывать какое-то заклинание. И мне это сильно не понравилось. В том, что во мне и мальчишке нет никакой скверны, и что нас не от чего чистить, я знал, но при этом я понимал, что магией местные чаровники вполне себе владеют. И я допускал, что этот явно высокоуровневый огневик может при желании на Добрана или на меня наложить что-нибудь нехорошее. И это сильно напрягало.
Старик тем временем принялся водить посохом перед лицом мальчишки, затем опустил его вниз до уровня коленей, провёл им вдоль боков снизу вверх и обратно, а затем осторожно прикоснулся объятым пламенем набалдашником прямо ко лбу мальчишки.
Добран вздрогнул, и вокруг него появилась сияющая сеть, будто сотканная из жара и искр. Она словно размоталась за несколько секунд от того места, куда ткнул посохом старик, и полностью опутала пацана. Но ненадолго. Секунд пять, и она исчезла, ярко вспыхнув на прощание.
— Я вывел из тебя большую часть скверны, но ещё много осталось, — произнёс чаровник, обращаясь к Добрану. — Твоей жизни теперь ничто не угрожает, но для окружающих ты опасен. Будь осторожен, не причиняй другим людям вреда, по возможности избегай их.
Ошарашенный мальчишка снова смог лишь кивнуть. А огневик тем временем перевёл взгляд на меня и посохом указал на круг. Пришлось идти.
— Не сопротивляйся Истинному огню, — сказал мне, как и Добрану, огневик, когда я встал в центр круга. — И тогда скверна покинет тебя!
Дальше всё тоже прошло по тому же сценарию, что с мальчишкой. Разве что я не вздрагивал, когда меня оплетала сияющая сеть. Я её вообще не почувствовал, хоть она и была такой же, как у Добрана.
— Ты не открылся Истинному огню! — заявил мне сразу же после показанного шоу старик. — Почти вся твоя скверна осталась внутри тебя.
— И чем мне это грозит? — поинтересовался я.
— Это грозит тем, кто случайно окажется возле тебя, — ответил старик. — Отпустить тебя — было неправильным решением.
— Но ты же не собираешься его отменять?
— К сожалению, это не в моих силах, — вздохнув, произнёс старик и отошёл в сторону.
А глава бордовых плащей, наоборот, приблизился к нам и заявил:
— Снимайте одежду!
— Да мне не жарко, — съязвил я. — С чего вдруг снимать?
Командир отряда взял у одного из своих бойцов мешок, который тот нёс всю дорогу, и, протянув этот мешок мне, произнёс:
— Переодевайтесь! Ваша одежда тоже пропитана скверной, мы должны сжечь её в Истинном огне. Так положено.
— Ну раз положено, то, конечно, — сказал я, забирая мешок и доставая из него какие-то тряпки, слабо похожие на приличную одежду.
Льняные рубахи и штаны — выцветшие, тонкие, с небольшими дырками в разных местах, явно кем-то уже ношенные, не вызывали желания в них переодеваться.
— Вы хотите, чтобы мы в этом шли? — спросил я у главы отряда. — Вы издеваетесь?
— Другой одежды нет, — отрезал огневик. — Переодевайтесь!
— Сапоги, надеюсь, не надо снимать и идти дальше босиком?
— Не надо.
— Ну хоть на этом спасибо, — пробурчал я, снимая с себя кафтан, а Добран к этому времени уже снял даже рубаху и развязывал пояс на портах.
На весь процесс переодевания у нас ушло минут пять, в процессе я смог незаметно переложить из кармана кафтана в сапог полученные от Велимиры пять печатей. Не велико богатство, но сжигать его не хотелось. Переодевшись, мы стали выглядеть, как два деревенских оборванца. Мне ещё повезло с размерами, а вот Добрану порты были явно велики, и ему пришлось их сильно подкатать, да покрепче затянуть верёвкой на поясе. Хорошо хоть выданное нам рваньё оказалось чистым — пахло как после стирки.
— Сложите старые вещи в круг! — приказал главный бордовый плащ.
Мы сложили. После этого к кругу подошёл старик. В этот раз он решил действовать не посохом — его он запихал в петлю, прикреплённую к поясу — а руками. Сложил ладони перед собой лодочкой, негромко начитал заклятие, и в руках появился огонь. Чаровник подождал пару секунд, пока огонь не станет довольно большим, после чего опустил руки, поднеся их почти к самой одежде, и дунул на пламя.
Огонь тут же соскользнул с ладоней на вещи. Но они не загорелись. Пламя охватило их тонким коконом, как плетёной паутиной, какое-то время оно горело на одежде, не причиняя ей вредя, а затем чаровник что-то произнёс, и всё вспыхнуло разом. В считаные секунды от одежды остался лишь пепел.
После этого мы вернулись на дорогу. Едва ступили на неё, командир отряда сказал:
— С этого момента наши пути расходятся.
Я радостно выдохнул, но, как оказалось, зря. Огневик добавил:
— Нет смысла дальше сопровождать вас всем отрядом, с этим справятся три брата.
— А зачем нас вообще сопровождать? — поинтересовался я.
— Чтобы убедиться, что вы отошли достаточно далеко от Гардова.
— Ты серьёзно думаешь, что мы можем вернуться?
— Так положено! — отрезал бордовый плащ.
И снова спорить смысла не имело. Командир отряда, трое бойцов и старик, не попрощавшись, пошли в сторону Гардова, а мы с Добраном и тремя другими бордовыми плащами — в противоположном направлении.
Пока шли, я пытался хоть как-то понять смысл и задачу разыгранного перед нами шоу. Зачем его показали? С какой целью? Для кого? Для меня? Для Добрана? Или для обоих? И к сожалению, никаких логичных объяснений в голову не приходило. Только подспудное понимание, что это всё было неспроста. На пустом месте ломать такую комедию никто не станет.
А ещё я обратил внимание, что с нами отправились те три бойца-огневика, что были вооружены мечами. И это тоже напрягало. Против кого они собирались их использовать? На первый взгляд всё было логично — путь за городом опасен, но это только на первый. А если вдуматься, то кто мог напасть на этих ребят? Звери? Разбойники? Но против зверья мечи не особо полезны, тут надо было згарники брать, а что касается разбойников, то ни один из них не рискнёт напасть на огневиков. Даже самый отчаянный, в этом я был уверен. Значит, мечи были нужны, чтобы или защититься в случае чего от меня, или наоборот…
Последнюю мысль я отгонял, но она