Народа, желающего посмотреть на жуткое зрелище, собралось просто море. Толпа стояла практически плотным кольцом вокруг дома, но на очень большом расстоянии от него. Приблизиться к дикому огню никто не смел. Люди смотрели на пожар, словно на удивительного дикого зверя: с ужасом и нескрываемым любопытством. Не в силах оторвать взгляда.
И лишь одна женщина в дорогом синем платье пыталась пробиться к дому, но её сдерживал мужчина, не позволяя этого сделать — видимо, муж. Женщина громко кричала что-то неразборчивое, стараясь вырваться из цепких объятий, но у неё ничего не выходило — мужчина держал её крепко, обхватив руками за плечи.
— Это дом городского посадника, — донёсся до меня чей-то голос, когда мы с Ясной приблизились к толпе.
— А чего это жена посадника так в огонь рвётся? — спросил кто-то. — Скверна притягивает?
— Не говори глупостей! — со злостью прошипел третий зевака. — У них там сын малой в доме остался.
— Так, это он дом и поджог! — уверенно заявил четвёртый голос.
— И кто тебе такое сказал? — спросил третий.
— А кто ещё? — искренне удивился четвёртый. — Он же рыжий у них!
— Жаль мальца, теперь уже не выберется…
— Мать жать…
— И спасти некому…
— Никто в дикий огонь не полезет…
— Не спешат огневики…
— Рыжий…
Голоса доносились со всех сторон: взволнованные, равнодушные, осуждающие, разные.
Я не понял, какое отношение цвет волос сына посадника может иметь к поджогу дома, но меня это особо и не волновало. Меня беспокоило другое: в горящем доме остался ребёнок. Раздвигая толпу, я начал пробираться к зданию.
— Ты куда⁈ — испуганно вскрикнула Ясна.
— Жди меня здесь, — ответил я ей. — А лучше вернись на два квартала назад и жди там.
— Владимир, нет! — взмолилась девчонка. — Давай уйдём отсюда! Прошу тебя!
Я тяжело вздохнул. Княжич Владимир, возможно, бы и ушёл. Должен был уйти, потому как он житель этого мира просто физически не смог бы заставить себя войти в дикий огонь. Для него это было бы невозможно просто по умолчанию. Но вот Алексей — профессиональный пожарный с многолетним стажем, отец двоих детей, уйти, глядя на то, как в огне погибает ребёнок, не мог. Я должен был спасти мальчишку, тем более что мне самому в этом мире огонь никакого вреда причинить не мог.
— Вернись на два квартала назад и жди там, — повторил я.
— Владимир, прошу тебя, не надо! — Ясна крепко обхватила меня за плечи. — Я не пущу тебя туда!
— Не переживай, всё будет хорошо, — сказал я, погладив юную Крепинскую княгиню по волосам, после чего аккуратно, но уверенно расцепил её руки и шагнул в толпу.
Пробираясь через кольцо зевак, я ещё раз взглянул на жену посадника. На её заплаканном лицо смешались эмоции животного страха перед диким огнём и отчаянного желания броситься в этот огонь, чтобы спасти сына. На какую-то секунду ей даже удалось вырваться из объятий мужа и сделать пару шагов в направлении дома, но она тут же была опять перехвачена.
Меня тоже кто-то схватил за плечо, пытаясь остановить, когда я шагнул в сторону горящего дома. Но я, не глядя, высвободился и бросился к крыльцу.
Дверь была не заперта, я без проблем отворил её и вошёл внутрь. Жара сразу обрушилась на меня плотной, удушливой стеной, и в этот момент за спиной раздался истошный, полный отчаяния женский крик:
— Он на третьем этаже!
Эта информация сильно увеличила шансы на спасение мальчишки — мне теперь не нужно было тратить время на осмотр первого и второго. Надо было поскорее найти лестницу, но это было затруднительно, так как видимость из-за дыма сильно ухудшилась. Так-то первый этаж ещё держался — огня было много, но он ещё не добрался до пола, языки пламени лизали стены и балки, но коридор оставался проходимым. Только очень уж задымлённым — дым просто клубами стелился по полу.
Я прикрыл рукавом рот и нос. Гореть, я в этом мире не горел, а вот задохнуться очень даже мог, это я сразу же понял, глотнув дыма и закашлявшись. Да и глаза уже резало, поэтому терять время не стоило. Я почти не глядя пересёк просторный холл и уткнулся в лестницу — деревянную, широченную, с красивыми резными перилами. Она была уже наполовину объята огнём, но ещё держалась.
Без раздумий я бросился наверх, прыгая через ступени. За несколько секунд поднялся на второй этаж. Там всё было намного хуже, там огонь бушевал вовсю. Пламя заполнило всё пространство: огромные балки горели над головой, под ногами пылал пол, с потолка сыпались раскалённые щепки, горящие стены уже крошились, а жар стал просто невыносимым. И что самое печальное, я понимал: в любой момент пол этого этажа может обвалиться. Вместе с лестницей.
Но останавливаться было нельзя, и я бросился на третий этаж. Быстро поднялся по лестнице и… упёрся в закрытую дверь. Проход на третий этаж был заблокирован. С одной стороны, это хорошо, потому и огонь ещё не перекинулся туда, но с другой — мне-то надо было туда попасть.
А самым интересным в этой ситуации было то, что на двери висел замок. Большой. Навесной. Со стороны лестницы. Это означало, что мальчишку кто-то запер. Но кто? И зачем? Впрочем, мне было не до вопросов. Надо было спасать пацана. Только вот сбивать замок было нечем — ни багра, ни огнетушителя у меня не имелось.
Но дверь горела уже давно и сильно, это давало надежду на то, что её получится легко сломать или выбить. Не раздумывая, я со всей дури пнул её подошвой сапога. Выбить не получилось — нога просто пробила дыру в обгоревшем полотне. И в этот момент как-то неприятно просела лестница — не сильно, но ощутимо, не хватало ещё, чтобы она рухнула.
С потолка продолжали сыпаться горящие щепки и угли, с лестницы к спине всё ближе подступал огонь. И неожиданно я ощутил то самое пощипывание, похожее на онемение — как тогда в лесу у костра. Только в этот раз ощущения были почти во всём теле. Длилось недолго — пару секунд, но звоночек неприятный.
Я снова ударил дверь — в этот