— Маргарита, — он вздохнул, поправляя безупречные манжеты, — когда я разрешил тебе поступить в Академию вместо обучения у домашних наставников, я надеялся, что ты расширишь кругозор и найдешь единомышленников. Но ограбление в центре Петербурга… — он покачал головой, — это уже не бунтарство, а настоящее безрассудство.
— Я знаю, отец, — Рита опустила глаза. — Мы не думали, что всё настолько выйдет из-под контроля. Моё предчувствие кричало об опасности, но… не о такой масштабной.
Граф Давыдов внимательно изучал лицо дочери. Он был строгим, но справедливым отцом. И самое главное — он верил ей.
— Ты поставила под удар не только себя, — его голос стал тише, — но и своих друзей. Ты хоть понимаешь, во что вы вляпались? Это не студенческие шалости, девочка моя. Здесь замешана большая политика.
Он достал из внутреннего кармана тонкий лист бумаги с печатью и протянул Рите.
— Мои люди выяснили, что контейнер, который вы похитили, принадлежал Василию Пахомову, — в голосе графа появилось напряжение. — Ты слышала это имя?
Рита побледнела.
— Теневой король Петербурга… Но отец, мы не знали! Лихой ничего не сказал о нём!
— Пахомов — чрезвычайно опасный человек, — граф покачал головой. — Его влияние в преступном мире столицы огромно, а связи простираются до самых высоких кругов. Я получил информацию, что он собирался заключить крупную сделку с шейхом Мурадом Аль-Нахаром из Аравии. Продать ему этот самый Реликт за двести тысяч рублей золотом.
— Двести тысяч⁈ — Рита в изумлении уставилась на отца. — Но Лихой говорил про сто…
— Разумеется, — усмехнулся граф. — Пахомов известен своими… фокусами с иностранными коллекционерами. Судя по всему, он планировал продать шейху подделку или какую-то второстепенную реликвию за бешеные деньги. Это его излюбленный трюк — обманывать богатых иностранцев, которые не могут потом обратиться к властям.
Граф задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику.
— Самое пикантное в этой истории то, что у шейха на самом деле нет таких денег. Он разорен и отчаянно ищет какое-то лекарство для сына. Пахомов, видимо, нашел его слабое место и решил сыграть на этом. Два мошенника столкнулись лбами, а вы оказались между ними.
— Понимаю, — кивнула Рита, собравшись с духом. — Прошу тебя, возьми Вольских под защиту. Арсений — мой друг, и он в серьезной опасности.
Граф отвернулся к окну, разглядывая каменные стены Академии.
— Это далеко не так просто, как кажется, — произнес он, взвешивая каждое слово. — Совет расколот на два лагеря. Корнилов и его приспешники фактически держат Императора за горло — он превратился в марионетку. Я не могу открыто взять Вольских под крыло — это будет воспринято как объявление войны.
Он снова повернулся к дочери:
— Но я могу отреагировать на попытку напасть на мою дочь, — продолжил граф. — Приставлю к тебе охрану. А ты, в свою очередь, можешь проводить с Арсением столько времени, сколько пожелаешь. Так он окажется под моей защитой… косвенно.
Рита подалась вперед и крепко обняла отца.
— Спасибо, — прошептала она.
Граф Максим Давыдов обнял дочь, позволив себе редкую, теплую улыбку.
— Будь осторожна, Маргарита, — он отстранился и заглянул ей в глаза. — Я пришлю людей приглядывать за тобой. И… передай своему другу, чтобы был предельно осмотрителен. Корнилов не бросает начатое на полпути, а Пахомов не оставляет свидетелей. Особенно тех, кто расстроил его сделку с иностранными толстосумами.
Рита кивнула. Граф открыл дверцу кареты:
— Иди. Твои друзья ждут. И не забывай, что я всегда на твоей стороне.
С этими словами он мягко подтолкнул дочь к выходу, а сам остался в карете, готовый вернуться в Петербург.
* * *
Когда мы поднялись в мою комнату, я тут же метнулся к тайнику. К счастью, тут без сюрпризов — Реликт лежал на месте, куда я его спрятал. Металлический контейнер тускло поблескивал в полумраке комнаты, и когда я открыл крышку, голубоватое сияние мгновенно разлилось по стенам, отбрасывая причудливые тени.
Вершинина застыла в благоговейном трепете, её глаза широко распахнулись за стеклами очков, а на лице появилось выражение, с которым обычно смотрят на чудо.
— Можно? — она протянула руки, и её пальцы слегка подрагивали от волнения.
Я аккуратно передал ей книгу, и профессор приняла её так, словно держала в руках новорожденного младенца — бережно, с трепетным вниманием к каждому движению.
— Удивительно, — прошептала она, осторожно проводя пальцами над светящимися древними рунами на обложке, не касаясь их, но словно ощущая исходящие от них потоки энергии. — Такие Реликты невероятно редки. За всю свою карьеру я видела подобные экземпляры лишь в закрытых коллекциях Совета. И то только издали.
Вершинина продолжала изучать книгу, её лицо выражало искреннее восхищение.
— Покров действительно откликается на вас, — сказала она с нескрываемым восторгом. — Этот тип Реликтов крайне необычен. По сути, это нечто вроде учебника или инструкции, где заложенное воспоминание прежнего владельца служит проводником для потомка, передавая знания и умения.
— Александр Вольский говорил, что эта книга — не сам Кодекс, а лишь руководство к нему, — вспомнил я. — Он упоминал о двенадцати Кодексах, разбросанных по всей Империи.
Глаза Вершининой загорелись лихорадочным огнем.
— Двенадцать Кодексов! — воскликнула она. — Это полностью совпадает с древними легендами о разделении Первичного Покрова.
В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла Рита. Её лицо выражало спокойную решимость человека, получившего поддержку могущественного союзника.
— Отец обещал помочь, — сказала она, прикрывая за собой дверь. — Не напрямую, конечно. Он пришлет охрану, которая будет приглядывать за мной, а косвенно — за всеми нами.
Вершинина понимающе кивнула.
— Твой отец уже много лет поддерживает мои исследования. Мы преследуем одинаковые цели — восстановление истинного знания о Покровах.
— Вы работаете на моего отца? — Рита явно удивилась этому открытию.
— Скорее, сотрудничаю, — улыбнулась Вершинина. — Мы обмениваемся информацией. Граф предоставляет мне доступ к семейному архиву Давыдовых, а я делюсь своими исследованиями древних текстов.
Профессор снова переключила внимание на Реликт, бережно перелистывая пустые с виду страницы.
— Арсений, расскажите подробнее о вашем опыте общения с предком, — попросила она. — Как именно вам удалось установить контакт с образом Александра?
Я описал своё видение — сумеречное пространство, затянутое туманом, встречу с Александром, его аристократические манеры и