— Только, похоже, у меня нет выбора.
Добровольские вопросительно уставились на агента, но ответила им инопланетянка.
— Ро-хорадах обретает силу после ро-крээтар.
— Это что ещё за хрень?!
— Единение тел, — перевела Т’хэар.
— Мне вот интересно, это какая-то древневселенская легенда или межгалактическая байка для наивных девиц? — едко поинтересовался Михаил.
— Сказал Хранитель портала, пропускавший через себя энергетическую силу планеты Нептун не меньше десятка раз, — в тон брату ответил Владимир.
— Портал — это другое! Это технологии, принцип действия которых нам просто пока не совсем понятен.
— Ро-хорадах имеет реальную силу, — тихо ответила Вивиан. — Могу показать вам записи нейрофизиологов, изучавших данный вопрос. Данные физического тела обоих партнёров до взаимодействия, в процессе и после ро-крээтар.
— В процессе? — хором переспросили Добровольские.
Доктор пожала плечами.
— Во вселенной множество различных существ и не у всех них есть предрассудки против подобного рода исследований. В процессе ро-крээтар происходит обмен энергиями тел, которые оказывают влияние друг на друга, меняя физическую структуру.
— Ты сейчас это серьёзно говоришь? — потрясённо пробормотал Владимир.
— Абсолютно.
— Ты настолько уверена в этом, что готова рискнуть жизнью нашего друга? — в голосе Михаила звучали угрожающие нотки.
Вивиан покусала губы и тихо ответила:
— На людях подобные наблюдения не проводились.
— Ага! Ты сдурел, если собираешься проверить на себе сработает ли этот вселенский закон.
— Ну даже если и не сработает — что я теряю? — Алек посмотрел в глаза Михаилу, затем Владимиру. — Поймите, мне терять нечего.
— Жизнь! — хором воскликнули братья.
— Разве это цена за возможность быть с любимой женщиной?
Добровольские промолчали. Тишина воцарилась в комнате на добрых пять минут.
— Ну, если ты сам готов жертвовать, то кто мы такие, чтобы судить о цене, — тихо произнёс Михаил.
— Мы поможем, — добавил Владимир.
— Спасибо. Я не сомневался, что в итоге вы поймёте. Только есть просьба. Ни слова вашим Рыцарям.
— Почему?! — воскликнули Добровольские хором.
— Кто-то доложил Келлеру о моих чувствах к Кристине, а знать или даже догадываться могли лишь погибшие члены моей команды и вы. Я понимаю, что вы ничего не скрываете от Лемарков, но в дальнейшем прошу воздержаться.
— Ты серьёзно подозреваешь их? — хмуро спросил Владимир.
— Двух агентов БРИЗ, помешанных на соблюдении протокола и должностной инструкции? — хмыкнул Александр. — Да.
— Ну… в принципе это имеет смысл, — согласился Михаил. — Лемарки и правда дотошные в этом вопросе.
— Да, и я их не виню, просто… их нельзя посвящать в это.
За обсуждением деталей допили виски, Алек вышел, чтобы принести ещё одну бутылку, а братья Добровольские, не сговариваясь остановили две пары ярко-голубых глаз на докторе Т’хэар.
— Вивиан, ты же понимаешь, что если наш друг погибнет, то мы вряд ли сможем смотреть на тебя без ненависти? — спросил Уран.
— Понимаю, — спокойно ответила доктор. — А вот вы не знаете, что такое ро-хорадах и как он меняет взгляд на мир.
— То есть ты на себе испытываешь эту вселенскую сердечную хворь? — съязвил Михаил.
— Испытываю.
— Но ты же не стремишься самоубиться.
— Александр тоже не стремится. Он просто нашёл способ обрести возможность быть счастливым. Если бы мне предложили подобное решение — я бы, не задумываясь, согласилась.
Когда вернулся Алек, в комнате уже текла неспешная беседа о грядущем приёме в честь нового Хранителя.
* * *
Я проснулась с ощущением нарастающей тревоги. Непонимание того, чем она вызвана, ужасно раздражало.
Завтрак прошёл довольно молчаливо. Добровольские бросали на меня странные взгляды. Я молчала, чтобы ненароком ни на ком не сорвать копившееся внутри меня раздражение. Вивиан тоже не торопилась начинать беседу.
Тишину прерывал лишь Алек репликами радушного хозяина.
— Кому ещё кофе? Сливки принести? Может ещё яичницу пожарить?
Ощущение такое, что мой ранний уход вчера вечером как-то повлиял на общую позитивную атмосферу. Или они тут поссорились, пока я отсиживалась в комнате?
— Что-то вы какие-то кислые, — решилась я всё же прервать гнетущее молчание.
— Слишком много виски, — буркнул Владимир, мрачно отхлёбывая чёрный кофе без сахара.
— Да, а у этого Рыцаря, — едко добавил Михаил, — весь подвал заставлен бутылками.
— И совершенно атрофирована скупость, — добавил первый.
— Так что мы, пожалуй, пропустим катание на сноубордах и поедем лечиться домой.
Внезапно меня затопила паника.
— Вивиан, ты же не уедешь?
Инопланетянка подняла на меня удивлённый взгляд:
— Вообще-то я прилетела всего на один вечер, зимние виды спорта меня никогда не привлекали.
— Давайте не пойдём кататься на сноубордах. Будем пить чай и болтать! — весело начала было я выдвигать предложения, но поймала внимательный взгляд карих глаз и умолкла.
— Если хочешь — я отвезу тебя домой.
Зорин изо всех сил старался говорить мягким тоном, но я уже видела складку между бровей, гуляющие желваки, сузившиеся глаза… Агент стремительно превращался из обаяшки в опасного хищника, недовольного поведением своей жертвы. Я тут же отогнала непрошеные ассоциации. С чего мне бояться Зорина? Или опасаться того, что мы останемся тут вдвоём? Разве я не этого хотела всё это время?
— Вообще-то, я довольно плохо спала здесь, — начала было я, но глаза… бездонные тёмные глаза, полные разочарования, меня остановили. — Но я не против сначала покататься на сноуборде. Хочу дать второй шанс этому сумасшествию.
— Как скажешь, — улыбнулся Алек, а мне показалось, что я только что собственноручно загнала себя в ловушку.
* * *
— Что с ней? — тихо спросил Зорин, глядя, как Кристина прощается с Добровольскими. Так словно провожает в последний путь, или сама собралась умирать.
— Я говорила тебе — не усердствуй с поцелуями. Не доведённый до логического финала ро-крээтар рождает страх перед грядущими изменениями. Вы оба изменитесь, а организм устроен таким образом, что на любые перемены включается защитный механизм.
— Ты говорила, но, наверное, я не до конца поверил в это, — хмуро ответил Зорин.
— Александр, сегодня или никогда, — резко произнесла Вивиан. — Дальше страхи могут лишь нарастать, отдаляя вас друг от друга.
— Вив, что с ней будет, если я погибну.
— Не погибнешь.
— А всё же?
— Сначала ей будет очень плохо. Очень. Я буду рядом, сделаю всё, чтобы ослабить душевную боль. Затем наступит апатия… Я объясню Добровольским, что их роль — расшевелить её. На разных этапах должны помогать разные люди. В конце концов, появится желание жить и, если повезёт, снова любить. Пережив потерю второй половинки, душа мудреет. По сути, поднимается ещё на одну ступень эволюции.
— Врагу не пожелаешь таким способом эволюционировать, — мрачно сказал агент.
— Ты сомневаешься?
Алек поморщился.
— Немного. Всё время думаю, не будет ли лучше сделать так, как задумал Келлер.
— Возможно и лучше. Только для кого?
Инопланетянка вышла из дома, не дожидаясь ответа. Зорин со вздохом тоже