– Так меня же волки покусали, – напомнил им Ян и показал руку, на которой шрамами остались следы волчьих зубов. – И я пока ни в какую тварь превращаться не собираюсь.
– Так тебя, боярин, княжич спас, – ответил Антон. – Нам рассказывали об этом, что он над тобой колдовал. Значит, и порчу он с тебя снял.
– Колдовал, скажете тоже, – прошептал я и с огромным трудом уклонился от очередной ветки. – Я лекарь, а не колдун. По той же логике, я и с Никиты порчу снял. Хотя порча та от того, что его в холодную каморку засунули и не кормили почти.
– Ну, мы люди простые, логик мы никаких не знаем, – начал Антон.
– Но служить тебе верно все равно будем, – завершил за него фразу Глеб. – Потому что пообещали.
– А теперь нам всем заткнуться бы и тихо идти, – подвёл итог боярин Ян. – Я, кажется, слышу что-то.
Все мы дружно замолчали, и принялись вслушиваться в звуки леса. Где-то вдалеке глухо крикнула сова, но это было явно не тем, что встревожило Яна.
– Храпит будто кто-то? – неуверенно предположил Антон.
– Точно, – кивнул Глеб. – Кто-то спит дальше.
– Идем, – сказал боярин Ян, и мы вместе двинулись дальше.
Деревья расступились, и мы оказались на небольшой полянке, в дальнем конце которой был виден вход в землянку, прикрытый куском дерюги. Похоже, что деревьев здесь потому и не было, что их срубили специально, чтобы использовать в качестве материала для постройки жилища.
Солнце уже поднялось, и более-менее сносно освещало поляну. Здесь было светлее, чем в лесу, и я даже смог рассмотреть покрытую дерном крышу, два ведра, валявшихся у входа в жилище и колоду для рубки двор, из которой торчал исполинских размеров топор, больше напоминавший двуручную секиру.
– Похоже, что нашли, – проговорил я, еще не подозревая, насколько близок к истине.
Вдруг послышался оглушительный рык, куча листвы посреди полянки буквально взорвалась, разбросанная в разные стороны, и к нам рванула огромная, больше любого, даже самого высокого человека, тень. Я разглядел оскаленную пасть, и массивные лапы. Пусть я до этого ни разу не видел медведя, но понял, что это именно он.
Спутники мои восприняли появление зверя по-своему:
– Оборотень! – в один голос закричали братья, и отпрянули в разные стороны.
Антон вскинул самострел, а Глеб натянул тетиву лука. Убегать они не собирались, пусть и перепугались порядком. Я выхватил меч, сам толком не понимая, как буду рубить выскочившего на нас зверя, пожалел, что не прихватил с собой рогатины, которой бить его было бы гораздо удобнее, сдвинулся в сторону, с трудом борясь с желанием развернуться и бежать вглубь леса.
Единственным, кто полностью сохранил самообладание, оказался Ян. Медведь выскочил прямо на него, поднялся на задние лапы, собираясь подмять боярина под себя, и тогда тот нанес удар в грудь зверя длинным охотничьим ножом, который непонятно когда успел выхватить из-за пояса. Рев тут же превратился в жалобный скулеж, а потом зверь вдруг затих, качнулся и медленно завалился на землю, чуть не погребя под своей тушей боярина, который вовремя успел отскочить в сторону.
– Вроде обычный медведь, – только и сказал он.
– Обычный, да не совсем, – заметил я и показал пальцем на металлическое кольцо на задней лапе зверя. К кольцу была приклепана цепь, которая и удерживала животное на поляне у землянки. – Похоже, что он ручной.
– Вот вам и оборотни, – чуть ли не разочарованно протянул боярин Ян, наклонился, сорвал лист лопуха и принялся оттирать клинок от медвежьей крови.
– Как ты его? – заметил я. – Где научился?
– Когда работаешь княжим егерем, нужно уметь управляться со зверем, – заметил боярин и упрятал нож обратно за пояс. – А медведя бить одним ударом – известная забава. Я тебя научу, это не так трудно, как кажется, надо лишь только…
Но договорить он не успел: нас прервали. Кусок дерюги дернулся в сторону, и мгновение спустя из землянки вышел человек. Я даже не представлял, как он мог поместиться в таком тесном жилище: он действительно был выше меня на две головы, а в плечах, наверное, шире аж вдвое. Мужчина сделал несколько шагов вперед, не обращая внимание на то, что братья-охотники взяли его на прицел, и мрачно посмотрел на тушу убитого медведя.
Естественно, он понял, что только что произошло, и я даже немного опасался, ведь смерть медведя вполне могла вывести здоровяка из себя. Но тот, похоже, умел прекрасно себя контролировать, хоть это и никак не вязалось с его внешностью.
– Вас селяне прислали? – спросил он. Голос его казался низким и гулким, одновременно похожим на завывание ветра и звериное рычание.
– Мы сами пришли, – ответил я и вышел вперёд, продолжая сжимать в руке меч. – Пришли чтобы наказать тебя за злодейства.
– Это кто это меня наказывать собрался? – великан посмотрел на меня долгим взглядом, в котором неожиданно обнаружилось немало осмысленности и… Какого-то ума что ли. – Ты кто вообще такой, парень?
– Уж точно не тот, кто оборотнем притворяется, чтобы мирных селян грабить, – ответил я.
– Ага, – согласился великан. – Ты больше похож на того, кто просто так селян грабит. Как это называется, налог взымает? Одежка на тебе хорошая, жаль мне не впору будет. Но ничего, за нее хорошие деньги дадут.
– Мертвому тебе деньги не к чему, – ответил я и перехватил меч обеими руками.
– И ты что же, думаешь, что меня убить сможешь? – прищурившись, спросил великан.
И прыгнул. Прыжок его оказался нечеловечески быстрым, а я даже не подозревал, что такая громадина может двигаться настолько стремительно. Справа от меня в воздухе просвистела стрела, но только звонко стукнула по одному из брёвен, из которых была построена землянка.
К счастью, прыгнул великан не на меня, а в сторону колоды, из которой торчал топор. Рывком одной руки, как мне показалось, без всяких усилий, он выдернул инструмент и тут же с размаху обрушил его на меня.
Вернее, на то место, где я только что стоял, потому что естественно, что мне совсем не улыбалось быть зарубленным в дремучих воронежских лесах, и ждать, пока меня убьют, я не стал. Отпрыгнул в сторону, удостоверился, что великан потерял равновесие и всадил меч ему в бок.
Вернее, должен был попасть в бок, но здоровяк тоже оказался не лыком шит и сумел увернуться. А второй удар он вполне толково заблокировал лезвием топора. И тут же долбанул меня ногой в живот. Если бы попал, то лежать мне на земле, разевая рот и пытаясь