— Ха-ха-ха! А кто тебе сказал, что она не полностью искусственная?
— Кхем… Нууууууууу. Прошлые жизни вряд ли даже богам можно трогать.
— Ты не понял. Души очень, очень, очень редко сохраняют вообще информацию о своих прошлых жизнях. Ты же таких воспоминаний накопил целый багаж, и все как на подбор — травматичные, неприятные, насыщенные. Очень уж это похоже на влияние внешней силы, но… Но есть одно правило, без исключений: на этот путь ты решил ступить сам, так как есть одно правило, которое предпочитают не нарушать сущности, которые хоть что-то могут понять, — правило свободы воли. Всё до банального просто, искра воли в любой букашке и в самой огромной из сущностей — одинаковые. И, угнетая их, по какой-то причине угнетатель начинает накликать на себя неприятности, несоразмерные получаемой пользы от угнетения воли.
— То есть ты хочешь сказать, что Слаанеш не неволит всех, кого пожелает?
— Нет. Он не делает тупика, где можно лишь быть верным рабом, и это единственный выход. Можно сделать такую идеальную рабскую клетку, в которой ни одному из обитателей в голову не придёт выйти из этого рабства, да что уж там, даже умереть они не пожелают. Выход из любой ситуации есть, и он не единственный. Это реализация принципа свободы воли, и чем выше сущевство, тем лучше и чётче оно соблюдает этот принцип.
— Ага… Так… Это получается одна из причин, по которой боги плодят себе легионы?
— Да. Ведь через них можно проповедовать свою волю мечом и магией без особенной оглядки на волю ущемляемых, но, справедливости ради, у смертных есть шанс взбрыкнуть и выползти из столь щекотливой ситуации.
— Хм… Занятно. Ты, старик, явно больших знаний, но даже не древний дракон. Ты часто перерождался, верно?
— Я расскажу это при моём воскрешении, — ухмыльнулся Тенебрис.
— Ну… Если согласишься возродиться в демонической плоти, то, вероятно, я смогу помолить свою мать о теле для тебя.
— Нет, боюсь, это излишне, я всегда сохраняю нейтралитет в таких вопросах и становиться в череду вечной бойни ради божеств не настроен.
— Хм… Хорошо, я постараюсь добыть яйцо дракона, — кивнул инкуб, стряхивая воду с волос.
— Вариант, но можно и просто полный набор костей и забальзамированное сердце, с ритуалом воскрешения и моим резервом я смогу воскреснуть.
— Запомню, — кивнул инкуб.
После банных процедур солнце преодолело зенит и наклонилось к вечеру. Инкуб же решил проведать Стеллу.
— Брат, я прекрасно знаю свои ошибки, и твои нотации излишни, я поняла, и в любом случае путь к Ллос мне закрыт, — Стелла с куда более живыми интонациями говорила с кем-то, когда Люпин вошёл в комнату.
— Нет, Стелла, я тебя предупреждал сто восемьдесят девять раз и повторю в сто девяностый. Игры с тёмными силами под залог своей магической силы — дело бесперспективное и тупиковое, — голос мужчины был приятным тенором.
— О, моё почтение, Йозеф! — зашёл Люпин, прикрыв дверь.
— Хм… Полагаю, это ты, Люпин. Здравствуй, — кивнул эльф, проигнорировав протянутую инкубом руку.
— Да, здравствуйте, — подала голос дроу, что рассеялась в кресле и листала книжку. — Я Явфе, вторая дочь матриарха, давно не виделись.
— Да. И вам здравствуйте, — вернул руку инкуб, никак не показав то, что несколько оскорбился от жеста Йозефа.
— Прошу прощения, но, зная о вашей природе, предпочту не трогать то, что, вероятно, было по локоть в моих сёстрах, — кивнул эльф.
— Кхем… Могу заверить, запускаю только левую, — ухмыльнулся Люпин. — Но долой такие пошлости. Полагаю, вы прибыли для помощи в деревне?
— Не совсем. Я прибыл для помощи в дальнейшей экспансии. Нам предстоит объединить конфедерацию в что-то более прочное, и я тут именно за этим, как самое ультимативное оружие нашего дома.
— Боюсь спросить, но… Каков предел ваших сил? — инкуб явно льстил смертному.
— Волшебники не склонны рассказывать о своём потолке, но уверяю, что армия из 10 тысяч обычных дроу и рядом со мной не стояла, — эльф приоткрыл завесу ауры, и на миг комнату опутало переплетение линий магии, искажённых под мощью источника на вид вполне обычного эльфа.
— Кхем… Занятно. Полагаю, вы бы справились и без меня.
— Ну нет, что вы, я не столь харизматичен, — улыбнулся Йозеф.
— Извольте, могли бы вы помочь мне с одним делом? Мне нужно раздобыть либо драконье яйцо, либо полный набор костей дракона и драконье сердце, либо свежее, либо забальзамированное.
— Хм… Полагаю, я могу помочь вам со вторым, но… Тело там не самое большое.
— Оу, я думаю, это не столь принципиально, — улыбнулся инкуб.
— Проблема лишь в том, что это тело нужно транспортировать из… Довольно враждебной среды, но по завершении нашего задания оно может стать и союзным, — выдал свою тираду Йозеф.
— Просветите, — кивнул инкуб.
— Хм… А вы насколько глубоко успели узнать о политическом раскладе конфедерации?
— Не так много. Признаться, я хороший тактик, но несколько худший стратег.
— Что же. Тогда я поясню, какие столпы нам необходимо расточить, чтобы конфедерация рухнула. Первый, мы им уже занялись, это торговая гильдия «Семь звёзд», по сути, это картель, что есть кровь всех эльфов, и без этого они бы банально уже умерли от холода, голода и застоя. Всего лишь одного торгового маршрута с подземьем хватит, чтобы перетащить этот картель в полном составе на нашу сторону, а если ещё прибавить к этому религиозный аспект, то мы сможем захватить ещё и умы черни.
— Хм… Допустим, я даже знаю, кого можно поставить курировать этот аспект.
— Второй столп конфедерации — это охотничий дом, если быть точнее, то это целый сонм разных кланов, что селятся на границе с империей, и, так как это высокогорье рядом с Чёртовым лесом, то это, во-первых, идеальное место для создания сильнейших воинов всего материка, а во-вторых, постоянный поставщик редких ресурсов. Но самое интересное — это традиции этого региона, они истовые фанатики, и единственный ход, который мне видится, — это подменить их веру на что-то иное или внедрить что-то новое в их уклад.
— По-моему, всё проще, чем ты думаешь. Это воины, что сражаются изо дня в день. Единственное, что нам нужно, — это основать там дома удовольствий, что за скромные по их меркам деньги начнут предоставлять рекреационные услуги, а уже эти места сделать рассадниками порчи, что подточит их волю, а, если понадобится, и сделает нашими невольниками под самым благовидным предлогом.