– Наставница, – поправила я его поспешно, – сейчас Эффи у нас ты.
– Да помню я, – отозвался Чейл недовольно, – но мы же одни.
Одни, ага, – мимо проходили люди и гномы. Пока шли, повстречали пять магов и двух ведьм. Да, я считала, было интересно понять, как много одаренных в приграничном городе. Удивило, что обе ведьмы в плащах с обережной вышивкой и низко надвинутыми капюшонами. Я не спешу светиться, а они почему прячутся? И это весной, когда теплому солнышку так хочется подставить лицо.
Впрочем, ведьм понять можно – каждую фигурку, закутанную в особый плащ, маги провожали взглядами выжидающих хищников. Положение моих сестер по магии за двадцать лет еще больше ухудшилось? Или в чем дело?
Остановившись и кастовав заклинание отвода глаз, спросила у куратора:
– Чейл, ты заметил, как на нас смотрят маги?
Он хоть давно и не покидал Занебесье, но точно знал больше, чем я.
– А они смотрят? – равнодушно отозвался Чейл.
Слишком равнодушно. И это тот, кто не упускал возможности посмеяться за чужой счет.
– Глаза ломают, пытаясь понять, кого скрывает плащ – юную красотку или седую ведьмищу.
Чейл издал нервный смешок:
– Скажешь тоже, седые ведьмы гулять по городу не будут…
И он прав. Ведьма начинает стареть незадолго до смерти. И если вдруг ее внешность некрасива, значит, с ней что-то не то: вражеское проклятие или дурные поступки.
– Дорогой куратор, а ты ничего не хочешь мне рассказать?
Чейл, округлив зеленые глаза, недоуменно похлопал ресницами. Хм, надо запомнить прием, выглядит удивительно глупо, самое то в некоторых ситуациях.
– Ведьмы какие-то напряженные, не правда ли? Если у их поведения есть причина, лучше ее озвучить – ты ведь теперь тоже ведьма.
Чейл поперхнулся воздухом. Откашлявшись, возмутился:
– Эффи, я ведьма временно! В любой момент могу сбросить личину.
Я скептично усмехнулась.
– Что? – насторожился куратор.
Хотелось попугать, что у него и на это может не хватить силенок, но я сдержалась.
– А если момент будет неподходящий?
Чейл на миг задумался, а затем решительно кивнул:
– Ты права, я могу и не успеть снять личину, когда творится такой бардак в Фирозии.
Ого! Попала пальцем в небо? Точнее, в очередной заговор против ведьм.
– Чейл, не тяни! Скоро двенадцать, нам пора заходить в трактир.
– В общем, ведьмы прячут лица, а маги пытаются их рассмотреть, потому что скоро День единения сердец, – сообщил куратор тяжко и загадочно умолк.
Что это все означает, мол, догадайся сама.
Я отпустила свою фантазию и сделала смешное предположение:
– В этот день маг может потащить в храм любую оказавшуюся поблизости ведьму и жениться на ней без согласия?
Чейл взглянул на меня с восторгом и ужасом вперемешку.
– Ты уже знаешь или внезапное озарение?
Настал мой черед давиться воздухом.
– Чейл, ты серьезно?!
Моя юная копия кивнула, печально вздохнув.
В определенный день в году маг может схватить любую ведьму на улице и жениться на ней без согласия?! Мать моя ведьма, а отец неизвестно кто! Это же… Это же за гранью добра и зла! Немыслимо, запредельная дикость!
Меня не было двадцать лет, а в стране такое навертели! В голове не укладывается услышанное…
Помню, когда юным ведьмам навязали обязательный год в академии, возмущались все ковены страны, обзывая его выставкой потенциальных невест и любовниц, и резко успокоились, когда за девушек стали выплачивать отступные. К чести магов, они старались изо всех сил понравиться, очаровать, порой подкупить, а то и соблазнить тех, кого видели в роли жен или любовниц. Последних выбирали в основном наследники высоких домов, те, у кого уже были договорные невесты из магичек.
– Чейл, как давно появился этот дурацкий день? И неужели он проходит гладко, без жертв?
Сомневаюсь, что ведьмы преспокойно ждут, пока их похитят незнакомые мужики.
Наморщив лоб, Чейл задумался.
– Лет пять, кажется. Неприятные истории случаются, но обходится без смертей и увечий. По нашим наблюдениям, в основном похищают ведьм – любовниц высокопоставленных магов, чтобы жениться на них.
Хм, то есть в похитители идут маги с серьезными намерениями? А почему сразу не могут выплатить ковену отступные? Не успевают за аристократами?
– Эффи, не злись, не все так плохо. Повторю, в этот день похищают с целью женитьбы. Удержание против воли и склонение к статусу любовницы порицается и серьезно наказывается.
И все-таки сомневаюсь, что все так гладко. На словах и на бумаге – да, а в жизни?
Глупый «праздник». Меня распирало от эмоций, жаль, некому высказаться.
Городские часы начали бить полдень.
Со вторым ударом мы вошли в «Большой барыш» и огляделись. Удивительно, но в это время зал был заполнен едва ли на треть: несколько почтенного возраста гномов о чем-то чинно беседовали под ароматный эль, шестерка могучих троллей молча уплетала жаркое, чуть дальше тем же занималась группа городских стражей.
А Фарийский где?
Подойдя к ближайшему свободному столику, я сняла плащ и бросила на табурет, припечатав сторожкой, чтобы не соскользнул на пол и не украли. Чую, появились дураки, не боящиеся воровать у ведьм, которых и самих сейчас могут умыкнуть всякие…
– Представитель Совета не спешит нас встречать, – прошептал Чейл. – Да, наставница?
– Да, ученица.
Дико так называть куратора, но я привыкну.
– А ты совсем не изменилась, Зея, – прозвучало мягко позади.
Не оборачиваясь, отозвалась насмешливо:
– И когда ты это понял, Фарийский? Пока рассматривал мою спину?
– Почему сразу спину? – удивленно отозвался маг. – Я любовался тем, что ниже.
Ах он… Обернувшись, с сожалением произнесла:
– Какой-то ограниченный у тебя кругозор, Фарийский.
– Какой есть, Зея. – Маг нагло ухмыльнулся.
– Хранительница Арбор, – строго поправила давнего врага.
Врага, которого считала другом. Фарийский – единственный аристократ из окружения Кассия, который всерьез воспринимал меня, не считая временным увлечением принца.
– Я помню твой новый статус, Колючка. – И наделенный невероятной властью представитель Совета магов мне подмигнул.
Давнее прозвище всколыхнуло десятки приятных воспоминаний: Кассий, Йенран, я и наши совместные прогулки по столице, споры и подготовки к занятиям… Сердце защемило. Время, которое ушло и никогда не повторится. Время, омраченное чужим предательством.
Елки-метелки, я такая сентиментальная… не к добру.
– Хранительница Арбор, – с нажимом повторила я, ожидая, что он в ответ потребует называть его лордом Фарийским.
– Как скажешь, хранительница. – Маг усмехнулся, не сводя с меня внимательных изжелта-карих глаз.
Смотрел, будто не мог наглядеться. Ощущение, словно я родник, а он путник, многие дни идущий без воды.
Сморгнула – и наваждение исчезло. Какие только глупости не лезут в голову! А объяснение простое: даже предав, Фарийский остался частью приятных воспоминаний.
Маг перевел