— На землях, что мы ищем, вы еще не побывали? Нас там не ждут туземцы с тремя возами рыбы и моржовой кости?
— Ждали бы, знай я чуть раньше, — Раулю показалось, что интендант вздохнул, пока отводил черную прядь ото лба. — Я не должен был идти туда, лейтенант. Мое дело — устроить всю погрузку и махнуть вам с причала платком. Во льдах я бесполезен, только лишний рот. Приказ об оставлении меня на шхуне до конца затеи капитан подписал уже в пути по Дивине.
Рауль оторопел: Ирдис только на днях нашел себя в команде экспедиции на север? Однако, его жизненные повороты дали фору даже собственным раулевым. Рыжий капитан, стоящий перед кубриком, был сама невозмутимая любезность к визитерам — с командой у него слагалось не так гладко.
— Зачем вы ему там, в открытом море? — спросил Рауль сочувственно.
— Полагает, я буду усерднее, если угроза голода и жажды будет довлеть и надо мной. Теперь я принужден заниматься и собственными сборами — ибо не брал даже зимний мундир, — Ирдис еще раз явил свою горькую усмешку. — Меня ждал перевод на южный флот.
На берегах иного, теплого и щедрого моря Ладийская империя совсем недавно возвратила два утерянных по неудачному миру порта. Теперь дым там стоял коромыслом от наплыва служилых людей — укрепляли позиции, гнали готовые суда и восстанавливали брошенные верфи. Труда хватало бы везде, только условия на юге казались краше не в пример.
Аида выбралась из камбуза, по молодости даже не поддавшись духоте и не растеряв бойкого настроя, но тут же ойкнула, задев что-то ногою. Она отпрыгнула к сестре и вдруг вся озарилась: вдоль стены тащилась по своим заботам черепаха, весьма крупная — панцирь был не меньше сковородки.
— Живая! — возликовали обе барышни.
— Один матрос обзавелся ей в плавании к Новому свету, — пояснил им капитан. — С собою взял — да я не запрещаю, не мешает.
— Питомец? — присмотрелась к ней Нерина. — Как чудно, что и в суровых странствиях люди находят, кому отдать частицу сердца!
— Питомец, — коварно кивнул Бердинг. — В теплых морях они весьма любимы мореходами и очень их питают на пути. И то сказать: во всякую минуту свежие, кормов почти не просят, жарить можно прямо в панцире, а из него потом еще наделать гребешков.
Барышни согласно содрогнулись. Усы и борода припрятали улыбку капитана.
— Зовется Дисциплиной, — смягчил он свою правду жизни. — За неуклонное стремление вперед и твердую броню.
Бердинг сам не знал, что то была лишь половина истины — Дисциплиною матрос прозвал своего дивного приемыша за явственную хромоту на левой задней лапе.
Лысеющий кок убедился, что все четверо гостей покинули его непритязательную вотчину, облегченно затворил за ними хлипенькую дверь и немало искусился подпереть ее метлой. Тур продолжался сквозь благоухательный матросский кубрик (из коего всех выгнали по случаю прихода дам). На крохотные комнатушки за ним Бердинг только махнул руками («тут господа офицеры живут»), просторную кают-компанию в самой корме приоткрыл мимолетом и беспощадно увел в новый люк — вчерашнюю демонстрацию арсийской крепости в его глазах мог уравновесить лишь глухой инженерный отсек в нижней части кормы.
Здесь капитан просчитался — две юные леди с немалым интересом изучили маховики для чародейского вращения колес. Каждое крепилось снаружи на борт по отдельности, без общей оси — независимость движения им позволяла обернуть судно даже вокруг себя почти на месте. Вдобавок, внутренние маховики снабжались изрядным скопом артефактов, без которых маг-навигатор протащил бы шхуну не больше половины морской мили и слег бы под штурвал, как загнанный скакун. Рауль вознес неслышную хвалу за то, что ему не поручили обозрение деталей механизма — напротив, даже не дали к ним подойти.
Барышни пощупали стальные шестеренки и окрестили их «пречудными». Надзорщик целого арсийского судоходства, разумеется, нового там для себя не нашел и продолжал мечтать о ясной светлой палубе.
Туда их выпустили, славно помариновав. Когда три леди и надзорщик с блаженством выбрались наружу, из каюты капитана приволокли широкий стол и разложили карту — геодезическая пытка олицетворяла месть за верфь. Все это время «Императрица» не двигалась с места, и о поэтическом рельефе скал вокруг залива оставалось только грезить. Впрочем, за обед у коменданта гостей помиловали минеральною водой.
Порядком подустав, Бердинг отдал право нести просвещение тому, кто был и к теме близок, и до бенефиса охоч.
Весь путь от столицы по Дивине картограф Оскарис расписал им в красках, не забывая уточнить значения меридиан всех прилежащих деревень — и лишь тогда затронул тему их грядущего пути.
— …Неведомые земли едва ли будут годны под пшеничные поля, — провел он рукой над пустующей областью карты. — Однако, велика вероятность найти там новый минерал или руду, открыв для Ладии большие перспективы.
— Неужто по сей день их там никто не отыскал? — спросила Нерина, воспряв с интересом. — Барритский флот силен и хозяином ходит по свету.
— Верно, — картограф улыбнулся, одобряя знатока, — они бы много отдали, чтобы достичь их раньше нас и водрузить свой флаг, захватывая землю! Однако, экспедиции и там налаживают лишь теперь. Возможно, прямо сейчас какой-то колесник снаряжается на их «туманном бреге» в путь, подобный нашему.
Нерина рассмотрела белое пятно, удаленное равно от ладийских и барритских берегов.
— Отчего лишь теперь? Коль уж тот мерзлый край — настолько лакомое обретение.
Картограф был заметно вдохновлен ее чистосердечным интересом.
— Оттого, мудрая Нерина Стефановна, что навигационная магия не всегда была столь развита. Десятки мелочей мешали выйти в эти льды еще о прошлом годе — и лишь недавно артефакты и навык людей обрели нужную надежность.
— Как вы много знаете о разных областях, — смеясь, поощрила и дотошная Аида.
— Отличник Морского корпуса, хотя и штатского ее ветвления, по геодезической науке, — Оскарис поклонился им обеим, но тут же картинно заскромничал: — Впрочем, по-настоящему в вопросах навигации поднаторел наш лейтенант Дийенис! С ним не сравнится никто.
Гости показали, что оценили и дивную кротость картографа, и мастерство восхваленного им Рауля. Только последний видел не чуть приподнятую бровку Нерины, а колючее презрение Мартьена, сложившего руки под мачтой.
Ветер поиграл краешком карты, и Оскарис приложил к нему ладонь.
— «Попутный ветер», как говорили в старину? — намекнул надзорщик Нортис, иронизируя уже весьма натужно. Солнце торчало высоко, но день клонился к вечеру.
Капитан счел, что отомщен вполне, и можно приступать к самой прогулке — в конце концов, ужин в саду вчера доставил удовольствие, и