Я была в шоке:
— Он тебя бил? — мне показалось важным, чтобы это прозвучало открыто.
— Да, и это появилось из ниоткуда.
Я представила, как Марк бьёт Джейн, и синяки, которые ей, должно быть, приходилось скрывать.
— Мне очень жаль, — сказала я.
— Мне тоже, — сказала она. — Это было больно.
— Ты когда-нибудь говорила об этом?
— Нет, мы напишем об этом в книге, — от этой мысли, казалось, она оживилась. — Именно благодаря таким лакомым подробностям я стану более узнаваемой. Они сильно укрепят мой личный бренд.
— Бренд более реален, чем сама жизнь.
— Чёрт возьми! — она ткнула в меня пальцем. – А у тебя отличная память, не так ли?
Вообще-то я считала, что у меня память, вероятно, средняя. Но когда дело дошло до Джейн, я помнила всё.
В любом случае, Джейн привыкла к побоям Марка. Он не бил её по лицу, что было мило с его стороны. Те ребята в Гарлеме никогда не видели её синяков. И никто другой тоже, потому что, да, конечно, она их никогда не показывала.
— Когда кто-то все лето носит одежду с длинными рукавами, он либо боится солнца, либо попал в ловушку домашнего насилия.
Если бы жизнь сложилась по-другому, Джейн, возможно, сразу после работы волонтёром перешла бы на "Food TV", но этого не произошло. Прошло ещё 4 года, прежде чем родилось шоу "Всего за 30 баксов", потому что жизнь преподнесла Джейн неожиданный сюрприз.
В возрасте 49 лет Марк внезапно скончался в их доме — в том самом, где мы сейчас сидели. Он был совершенно здоров, справлялся с работой лучше, чем когда-либо, и однажды ночью, выходя из ванны, упал и ударился головой о край раковины. Джейн услышала глухой удар, прибежала и обнаружила Марка на полу в ванной с кровоточащей головой.
— Кровь так и хлестала, — сказала она. — Никогда не забуду, как сильно кровь шла у него из головы.
Она позвонила в 911. Парамедики пытались реанимировать Марка, но неудачно. Крови было так много, что все в ванной поняли, что он мёртв. Марка засунули в мешок для трупов и вынесли на носилках. Той ночью Джейн дочиста вымыла пол, а потом плакала, пока не уснула. В последующие недели она сделала в ванной комнате ремонт.
Похороны были прекрасными. Друзья и семья поделились тёплыми воспоминаниями о Марке, и они не шутили. Марк действительно был отличным парнем — за исключением тех случаев, когда поддавался гневу. В конечном счёте, Джейн испытывала сострадание к Марку, потому что он был несчастлив.
— Ненавидит других только тот, кто ненавидит себя, — сказала она. — Честно говоря, я не уверена, что когда-нибудь переставала любить его. Всё было сложно.
"Вдова" — неподходящее слово для обозначения 29-летней девушки, и Джейн подумала, что Оксфорду или тому, кто составлял словарь, следовало бы изобрести новый термин для молодых женщин, чьи мужья умерли. Хотя под "молодыми", она на самом деле имела в виду "моложавые", потому что сама была уже не первой свежести. Её задница больше не была безупречной, а кожа под глазами теперь имела текстуру инжира, полежавшего на солнце. Печаль разрушает тело, и Джейн была опустошена.
— Я думала, что мы с Марком состаримся вместе. Раньше у нас были такие кресла-качалки во внутреннем дворике... Я думала, мы будем качаться в этих креслах вечно.
Джейн избавилась от этих кресел после похорон, как и от всего остального, что напоминало ей о Марке: его костюмы, просроченные паспорта, всё дерьмо из его кабинета. Даже пальто с их самой первой встречи в "Bergdorf Goodman" — от него она тоже избавилась.
Переделав ванную, она переделала кухню, а потом увлеклась и отремонтировала весь дом.
— Я погружалась в мельчайшие детали, вставала в 03:00 ночи, сравнивая варианты отделки. Это было навязчиво. Я просто хотела немного контроля.
Круглые ручки по сравнению с квадратными. Насколько тёмным окрашивать дерево. Краны: чёрт возьми, было так много головок для кранов на выбор. Это были мелочи, которые поглотили жизнь Джейн после смерти Марка.
Закончив с домом, она перенесла внимание на двор. Именно тогда она установила фонтан Афродиты, который Марк никогда бы не одобрил, потому что не принимал наготу.
— Марк никогда не понимал моей любви к женщинам, — сказала она.
Затем она одарила меня лёгкой улыбкой, за которой скрывалось множество потенциальных значений, и у меня в груди всё затуманилось. Наблюдая, как она ложится обратно, я сбросила с лица невозмутимое выражение и позволила себе усмехнуться. Я была рада, что она не обернулась прямо тогда, потому что могла бы спросить меня, почему у меня такой взволнованный вид, и я бы не смогла ей ответить.
— В общем, мы посадили деревья вдоль подъездной дорожки, а Том пополнил заброшенные грядки новыми овощами и зеленью. Бижу к этому времени уже начала готовить для меня. Я просто слишком устала, поэтому научила её нескольким рецептам.
Лабиринт был самым амбициозным дополнением ко двору. Как Джейн упоминала ранее, в детстве она мечтала иметь свой собственный лабиринт.
— Когда я подходила к тому колодцу и бросала в него камешки, я мечтала о доме с лабиринтом и о том, чтобы мама была добрее ко мне, — она засмеялась. — По крайней мере, одно из этих желаний исполнилось.
В лабиринте было 13 концентрических коридоров и, следовательно, много вариантов выхода. Джейн потребовалось около 45 минут, чтобы справиться с этим в первый раз, а Бижу и Тому — вдвое больше времени. И это были два человека! Теперь Джейн знала дорогу как свои пять пальцев.
— Скоро ты попробуешь сама, Зара, — сказала она, подмигнув. — И мы посмотрим, из какого теста ты сделана.
Помимо желания создать для себя новую атмосферу, которая не вызывала бы воспоминаний о Марке, Джейн также сосредоточилась на доме, потому что ей хотелось ограничить человеческое общение.
— Большинство плохо справляется с горем. Все пытаются говорить правильные вещи, но всё, что они говорят, звучит неправильно. Это невозможно слушать.
Её друзья были и друзьями Марка. Им всё время хотелось говорить о Марке, чего Джейн не хотелось. В течение нескольких лет ей просто было