— Но я тебя знаю.
— Ты дал задание расследовать атаку на сервер в звуковой лаборатории?
— Рон…
— А наши файлы можно восстановить?
— Рон! — повысил голос Майк. — Надо подумать. Тебе надо подумать! Не делай ничего.
— А ты? — обернулся к нему. — Сможешь ничего не делать?
Он только тяжело вздохнул, и на этом мы и разошлись по кабинетам.
А мне ничего не оставалось, как распорядиться о подготовке документов на отпуск. Я расположился за столом, но мой взгляд соскальзывал с монитора на уютно свернувшуюся на диване Донну. Она сидела в его углу с чашкой кофе, поджав под себя голые ноги, и смотрела на город:
— У тебя проблемы?
Я даже опешил от ее вопроса. Она смотрела на меня непривычно. Будто ей и правда интересно.
— Скорее всего… — уклончиво отозвался я. Не хотелось ее мешать с этим всем.
— Это из-за расследования, что ты вел?
— Да.
— Не хочешь говорить?
— Я не знаю, что тебе сказать.
— Жаль. А то я вдруг осознала, что в кои-то веки у меня может быть эксклюзив от самого Ронана Харта.
Я вернул на нее взгляд, чтобы убедиться — улыбается.
— Хочешь эксклюзив? — усмехнулся я.
— Ну, может, позже, когда выйду из отпуска.
— Меня отправляют в отпуск на месяц, поэтому с эксклюзивом придется подождать… — Я нахмурился, запоминая ее улыбку. Впервые на моей памяти Донна была спокойна и уверена, пусть и в том, что уйдет от меня через две недели. — Донна, тебя уволили.
Улыбка медленно угасла на ее губах, меж бровей залегла напряженная морщинка.
— Что? — недоверчиво выдохнула она.
— Боюсь, в этом виноват я.
— Не могли меня уволить, — выпрямилась она.
— Мой помощник перерыл всю систему, но не нашел следов того, что тебе приходил «код три».
— Что? — Она отставила кофе подальше и спустила ноги. — Что за бред? Я бы никогда не сунулась в пекло…
— Поэтому я думаю, что проблемы у нас обоих, — я мягко перебил ее.
Она медленно моргнула, хмурясь.
— Думаешь, меня подставили?
Умная девочка. А еще честная. Она была ни при чем — я уверен. Такая же пешка, которую заманили в игру. Но зачем, черт возьми?!
— Уверен.
Она растерянно опустила взгляд, заправляя прядь за ухо:
— То есть ты мне веришь…
— Конечно, — откинулся на спинку кресла. — Ты же не самоубийца.
— Но зачем меня подставили?.. — задала она вполне резонный вопрос. — Я ведь ничего не срывала вам.
— Я знаю. И я пока не знаю зачем.
— Ну не мог же кто-то точно знать, что ты на меня кинешься, — передернула она плечами.
Звучало бредово. Но результат выходил самым оправданным — я отвлекся, почти не мог работать, увязнув в личной проблеме. Так боялись меня? Или наоборот — просто предупредили, как и Парсонс сегодня, чтобы не лез дальше, организовав мне личные проблемы и показательную казнь моих подчиненных? Но как мне можно было организовать желание накинуться на женщину, которую я и не думал выбирать? Кто мог знать обо мне столько всего, чтобы просчитать эту вероятность?
Донна съежилась, погруженная в свои мысли. Захотелось вернуть ее прежнюю, которой она была вот только что. Пусть и с планами на свободу — плевать.
— Позвони родителям, скажи, что будем через час.
Она пришибленно кивнула и потянулась за мобильным.
* * *
К моим родителям мы приехали далеко за полдень. Харт весь путь мрачно молчал, да и мне было не до разговоров. Я все порывалась позвонить Лаверу с требованием объяснить мое увольнение, но решила отложить. Черт с ним — с этим увольнением, но вот что меня обвиняют в незаконном вмешательстве на территорию правительственной операции — это гораздо хуже.
Я глянула на Харта. Мы вдруг оказались с ним на какой-то общей территории. Вся эта история — наша общая проблема. И то, что даже Харт может оказаться пешкой в чужой партии, пускало мороз по коже. Кому же мы попали меж шестеренок?
На улице значительно потеплело, или я не замечала этого вчера, поглощенная проблемами. В саду у родителей распустилась сирень, а в глазах рябило от одуванчиков, растущих на газоне. Я обожала их, поэтому мама и сеяла их регулярно. Поначалу. Теперь они плотно обосновались на всех клумбах вокруг дома, и даже если захочешь от них избавиться — не выйдет.
Мама встречала вместе с отцом, и он первым приветствовал прокурора.
— Рад знакомству, — внушительно постановил папа, прожигая Харта взглядом. Тот не пасовал, отвечая крепким рукопожатием:
— Взаимно.
Я не сразу подловила себя на том, что мне почему-то приятно видеть знакомство этих двоих. Что-то внутри будто даже приосанилось, гордо выпятив грудь. Нет, таким самцом, конечно, не грех было бы гордиться… в другой ситуации. Правда же?
— Как ты? — увела меня в сторонку мама.
— Нормально, — растерянно выдохнула я, поглядывая на мужчин.
— Переживаешь? — проследила она мой взгляд.
— Нет, — мотнула головой, сдавая свою ложь с потрохами.
Вот ничего не могу поделать — знаю же, что она меня насквозь видит. А все равно вру.
— Как вы?
Я тяжело сглотнула, глядя ей в глаза:
— Сложно.
— Но сегодня что-то по-другому, — осторожно допытывалась она.
— Меня уволили.
— За что? Из-за него?
— Нет. Мы с ним сейчас оба впали в немилость… И это, наверное, немного объединило.
Я вспомнила навыки вранья матери — надо сказать одну правду, приберегая другую. Ну не радоваться же, что через пару недель я снова буду свободна и одинока? При этой мысли мне едва ли не физически сжало грудную клетку, и я поежилась.
— Донна, найдешь работу, не переживай, — обняла меня мама за плечи. — А Харт что думает о ситуации?
— Мы только узнали, поэтому оба еще… ничего не успели обдумать.
— Понятно, — вздохнула мама. — Ну, пойдем?
Отец с Хартом остались у машины, а мы направились в дом. Но стоило ступить в гостиную, на меня выкатились два пушистых пятнистых котенка. Один кинулся спереди, другой атаковал тыл, и я рухнула в когтистые объятья племянников.
— Раис тут? — выдохнула я, хватая старшего в охапку.
— Да, — подхватила мама младшего. — А ну не баловаться! Когти втянуть и на