После первых показов гуурр начали громко возражать, что люди не могли требовать, чтобы они, слабые и медлительные, убивали гигантских пятнистых змей. Однако столкнувшись с неоспоримыми доказательствами, пошли на попятную и стали утверждать, будто Первое Стерео представляло собой цивилизацию, а второе — альтернативное варварство.
На это другие полы возразили, что Старая Добрая Перетасовка — не альтернатива, но финал нашего культурного процесса. Кроме того, следование Первому Стерео привело к неприятному и беспрецедентному избытку гуурр — и есть ли лучший способ избавиться от них, чем этот в высшей степени селективный метод? Судя по всему, змеи, в достаточной степени разозленные нападающими гуурр, проглатывают их…
Разумеется, мленбб тоже столкнулись с трудностями — нужно ли (и если да, то как) проникать в свои норы сразу после собрания? Но это был второстепенный вопрос.
Некоторые новые семьи плухх пытались следовать методике Первого Стерео; некоторые — второго. Отдельные варварские особи проигнорировали высокое предназначение своего вида и покинули сообщество плухх, дабы вернуться к примитивным подходам наших предков; но поскольку лишь немногие индивидуумы с высокой вариабельностью снизошли до такого атавизма, их потомство быстро вымирает — что к лучшему.
Большинство плухх разделены на две крупные группы: гуурр, верящих в цивилизационную логику Первого Стерео, и другие полы, принимающие только Старую Добрую Перетасовку. Конечно, есть еще несколько альтруистичных нзредд и флинн, которые согласны с гуурр, и наоборот…
Для успешного размножения требуется сотрудничество всех семи полов. Но как нам его достичь, спрашивают плухх, если мы не знаем, какое стерео является цивилизованным? Подойти вплотную к освобождению от пищевого рабства — и по причине интеллектуальной неполноценности… За последние одиннадцать циклов мы не отпраздновали ни одного матримониального собрания.
Будучи членом дошлестертреповской семьи, я сохраняю нейтралитет. Мое собрание миновало; ваше, о мои разнообразные нзредди, еще впереди. И в одном я уверен.
Ответ кроется не в первом стерео и не во втором, а в их единении — в сущности взаимоотношений, которая должна быть в обоих и которая, будучи обнаружена, устранит кажущееся несоответствие. Помните, эти стерео — продукт высокоцивилизованного создания.
Где искать эту сущность взаимоотношений? В исходном стерео? В Старой Доброй Перетасовке? Или в книге, которую я так и не дочитал, в «СОКРАЩЕННЫХ ПРЕДПИСАНИЯХ МЕЖПЛАНЕТНОЙ КУЛЬТУРНОЙ МИССИИ, АННОТИРОВАННЫХ, С ПРИЛОЖЕНИЕМ СТАНДАРТНЫХ РАБОЧИХ ПРОЦЕДУР ДЛЯ МИССИЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ»?
Человечество решило эту проблему — и теперь сметает звезды со своего пути. Мы должны решить ее — или исчезнем как раса, пусть и цивилизованная.
Но мы не решим эту проблему — и это чрезвычайно важно, — мы не решим ее посредством отвратительной, совершенно бессмысленной уловки, к которой все чаще прибегаете вы, молодежь. Я имею в виду непристойные, извращенные семьи из шести полов…
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Если кому-то интересно, изначально рассказ назывался «Старая Добрая Перетасовка». Купивший его редактор поменял название, и, хотя оно мне и не нравится, именно его используют в антологиях.
С точки зрения длины «Венера и семь полов» долгие годы занимал первое место среди моих рассказов. Я писал его, окруженный пришпиленными кнопками схемами, на которых было нарисовано, какой пол что и с кем делает. Все это время мой брат Мортон сидел в углу кабинета и лихорадочно разрабатывал хромосомные паттерны. Когда я закончил рассказ, мы провели маленькую церемонию, и Мортон засвидетельствовал мою клятву: с этого дня я буду использовать только человеческих персонажей и простейшие сюжеты. Что ж, время лечит. Я нарушил эту клятву множество раз — но с тех пор ни разу не угодил в подобную путаницу.
Эта история принесла мне первое памятное письмо от читателя, милый, любезный комментарий от Роберта Хайнлайна. Я был очень неопытным, очень молодым писателем-фантастом — и такой дар от одного из двух людей, оказавших неоспоримое влияние на мою работу (вторым был Генри Каттнер), буквально лишил меня дара речи. Даже похвала знаменитого генетика не произвела такого впечатления.
Еще три замечания: сейчас этот рассказ нравится мне меньше, чем прежде (реплики Шлестертрепа звучат натянуто и давно устарели), но, как в подобных обстоятельствах заметил Олдос Хаксли, более молодая писательская личность имеет право на собственные истории — а значит, никаких исправлений.
Венера в этой истории — та самая Венера, о которой мы почти ничего не знали в 1947 году. Как и у многих других писателей того времени, эта Венера покрыта джунглями, и на ней подобную историю хотя бы можно себе представить.
Третье. Однажды я спросил Хайнлайна, не оказало ли григго из «Венеры и семи полов» какого-либо влияния на грок из «Чужака в стране чужой». Он удивился, потом задумался. Наконец пожал плечами и ответил: «Может быть, очень может быть».
Ха. Мне нравится это «очень».
Написано в 1947 году, опубликовано в 1949-м
Две части целого
ГАЛАКТОГРАММА ОТ ЗВЕЗДНОГО СЕРЖАНТА О-ДИК-ВЕ, КОМАНДИРА ВНЕШНЕГО ПАТРУЛЬНОГО ОФИСА 1001625, ШТАБНОМУ СЕРЖАНТУ ХОЙ-ВЕ-ЧАЛТУ, ШТАБ-КВАРТИРА ГАЛАКТИЧЕСКОГО ПАТРУЛЯ НА ВЕГЕ XXI (ПРОШУ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ: ЭТО ЛИЧНОЕ, А НЕ ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ, ПОЭТОМУ ЗА НЕГО ВЗИМАЕТСЯ СТАНДАРТНЫЙ ГИПЕРПРОСТРАНСТВЕННЫЙ ТАРИФ.)
Мой дорогой Хой,
Мне очень жаль, что я снова тебя потревожил, но, Хой, я угодил в переплет! И опять причина не в том, что я сделал что-то неправильное, а в том, что не сделал что-то правильное. «Откровенное пренебрежение очевидными обязанностями», — как непременно прохрипит Старик. И поскольку я уверен, что он придет в такое же замешательство, как и я, когда прибудут заключенные, которых я отправляю медленным световым транспортом (так и вижу, как он читает мой официальный отчет, который я передам вместе с ними, и дюжина его челюстей отвисает), могу лишь надеяться, что это послание даст тебе время проконсультироваться с лучшими законниками в веганской штаб-квартире и выработать какое-нибудь решение.
Если к тому моменту, как Старик прочитает мой отчет, будет хоть какое-то решение, он не станет так беситься, что я свалил проблему на него. Но меня мучают серьезные, стойкие опасения, что штаб-квартира увязнет в этом точно так же, как и мой офис. И если это случится, Старик наверняка вспомнит, что произошло во внешнем патрульном офисе 1001625 в последний раз — и тогда, Хой, ты недосчитаешься одного