не жалея благопожеланий
нам, которым предстоят сраженья!”
Отвязав коней от коновязи,
воинство пошло по ходу солнца
к северо-востоку, оставляя
солнечные земли за спиною
и к холодным странам приближаясь.
Люди по белеющему снегу
и по стрекотанию сороки
отмечали, что зима настала,
а по плеску в реках и озерах
и по трелям жаворонка в небе
замечали, что настало лето.
Так они Хонин Хото достигли —
в землю оголенную вступили,
в край морозов, страхов и тоски,
где лишь духи-ветры да пески.
Близ долины Трех Дибе обжитых,
близко не сходясь с врагом могучим,
войско разделил Гэсэр на части.
Баторов он на четыре части,
воинов своих он на три части
остальных он тоже на три части
поделил, а сам себя десятой
частью воинства Гэсэр представил.
Всех к долине Трех Дибе отправил
по распадкам горным, сам же прямо
поскакал — и встретился нос к носу
с черным мангадхаем Лобсогоем.
“Ты мне был соперником доныне,
а отныне мстителем мне будешь!” —
так вскричал Абай Гэсэр и тотчас
в бой вступил с могучим мангадхаем.
Баторам своим в другой долине
он велел ходячих и летучих
отыскать подручных Лобсогоя
и расправиться, как надо, с ними.
Войску приказал Гэсэр, чтоб взяли
желтого Асурая и в путах
привели, вреда не причиняя:
“Этот гад пятнадцатиголовый
мне едва до сердца не добрался —
этого ко мне живым доставьте
и на справедливый суд представьте!”
Остальным же воинским отрядам
приказал Гэсэр в округе биться
с мангадхайкамн, что за мужьями
толпами орущими выходят
с шильями и ножницами в бой —
всех стригут перед собой.
Слов не тратя, сил не тратя, в схватку
с Лобсогоем черным мангадхаем
так ввязался сам Гэсэр, что долгим
не было единоборство это.
Взад-вперед он дернул мангадхая —
под колени взял железной хваткой,
с боку на бок дернул Лобсогоя —
ухватил соперника за пятки.
Потянул вперед — и лбом уткнулся
мангадхай у ног Гэсэра в землю,
подтолкнул назад — затылком стукнул
Лобсогоя рыхлого о камни.
Мясо со спины у мангадхая
пальцами Гэсэр содрал в боренье,
мясо на груди у Лобсогоя
состругал клинком Гэсэр в сраженье.
Но не смог он до души добраться
и не смог убить он мангадхая:
не было души у Лобсогоя,
потому что был рожден бессмертным.
И тогда Абай Гэсэр собакам
на съеденье бросил Лобсогоя,
и собаки, навалившись скопом,
поживились мангадхайским мясом —
как глодали мясо до костей,
визг столбом стоял среди степей.
Но на этом битвы не кончались:
новые сражения и схватки
вкруг долины Трех Дибс вскипали.
Воины Гэсэра отловили
двух летучих, также двух ходячих
баторов, служивших Лобсогою
как глаза и уши, и убили.
Но Асурай ускакал и спасся,
норовя добраться до препятствий,
что соорудили мангадхаи
в ожидании Заса Мэргэна.
И Буйдэ Улан, сын Бомбохина,
за Асураем пошел в погоню,
вместе с ним Сутэ Баян помчался.
Баторы Гэсэра обскакали
землю трижды — не догнали в скачке
желтого Асурая: проворным
оказался желтый трус презренный —
всадник тот пятнадцатиголовый.
И четырежды объехав землю,
не догнали баторы Гэсэра
мангадхая, и тогда сказали:
“Если мы схватить его не можем,
если взять живым его нс можем,
то придется прострелить стрелою
головы[199] его — Абай Гэсэру
привезти их, на копье воздевши!”
Так и поступили: прострелили
стрелами хангайскими своими
все пятнадцать злых голов злодея
желтого Асурая и вскоре
привезли их в стан Абай Гэсэра,
нанизав на боевые копья.
Привезя, конечно, повинились:
“Ты прости, Гэсэр, но землю трижды,
а потом четырежды мы оба
обскакали, чтобы заарканить
желтого Асурая, но всадник
оказался нас резвей намного.
И тогда, чтоб не ушел Асурай,
головы ему стрелой хангайской
на скаку мы прострелить решились.
Ты прости уж, что поторопились…”
За хребтом, в другой долине, тоже
завязалась битва: мангадхаек
с шильями и ножницами стали
истреблять, а после, сбивши в кучу,
окружили баторы Гэсэра.
Старшей Енхобой и прочим бабам,
не желающим бросать оружье,
головы из луков прострелили,
разрубили их тела на части,
вырезали языки, чтоб больше
никогда врагини не воскресли.
За другим хребтом, в долине смежной,
средней Енхобой с отрядом женщин
точно так же вынуждены были
нанести смертельные удары
баторы и воины Гэсэра.
А еще подальше, за горою,
с младшей Енхобой и войском женщин
точно так же быстро, без пощады
поступили баторы Гэсэра:
мангадхаек всех поистребили,
чтобы не пришла от них беда,
чтобы не воскресли никогда.
И возликовали тугэшннцы,
и воззвали к небу и к бурханам,
и возрадовались, что удачу
ухватить они за хвост сумели.
И пошли искать Абай Гэсэра,
чтобы разделить с ним ликованье
и отпраздновать свою победу.
А Гэсэр в то время с Лобсогоем
только лишь расправился и бросил
тело на съедение собакам.
И когда воители к Гэсэру
подступили, чтобы звать на праздник,
он сказал им в тягостном раздумье:
“Сколько ни стараюсь, не могу
Лобсогоя черного добить!
Если нам нельзя его убить,
надо в подземелье заточить!
И поставить крепких сторожей
в панцирях железных у дверей!
Пусть бы каждый раз, как Лобсогой
выползет опять из-под земли,
те стальными стрелами его
побивали — и назад его
загоняли в холод, в тишь и мрак,
чтоб оттуда наш заклятый враг
выбраться на свет не