Полина была среди них — я сразу заметил её, потому что она была единственной девушкой среди толпы широкоплечих мужчин. При этом нельзя было сказать, что она смотрелась как-то чуждо среди них. С автоматом в руках она выглядела так же естественно, как и остальные.
— Прибыли, — Дмитрий резко затормозил, подняв фонтан гравия. — Смотри, гвардия графа уже на ногах.
Перед воротами стояло человек десять в черной униформе с серебряными шевронами. Их капитан, широкоплечий брюнет с шрамом через бровь, преградил путь нашему отряду.
Уверен, что на крыше поместья наверняка сидят снайперы, а где-то может быть ещё и резервный отряд. Граф Сытин — обеспеченный человек, и гвардия у него достаточно сильная.
Но только это нас не остановит.
— Всем привет, — коротко поздоровался, задержавшись взглядом на прекрасных зелёных глазах Реутовой. — Вперёд, к поместью.
— У вас есть план, как проникнуть внутрь? — спросила Полина и кивнула на вооружённую толпу возле ворот. — Они точно не хотят нас впускать.
— Разберёмся, — улыбнулся я.
Кретов согласно кивнул, и мы с ним повели отряд к воротам.
— Вы главный? — капитан гвардейцев шагнул вперёд, уставившись почему-то на меня. Его рука легла на кобуру.
— Я веду расследование, и ваш граф — главный подозреваемый, — ответил я.
— Это частная территория, господа! Мы не имеем права вас впустить. И хочу напомнить, что согласно имперским законам мы вправе применить силу при попытке вторжения. В том числе против полиции.
Кретов шагнул вперёд, демонстративно расстегнув плащ, и ткнул капитану в лицо своим удостоверением.
— По статье 14-Г «Уложения о магических преступлениях», — голос Дмитрия звенел, как натянутая струна, — объявляю поместье зоной экстренного расследования. Мешать — значит разделить ответственность с подозреваемым.
Гвардеец заколебался. За его спиной зашептались.
— В чём вы обвиняете Романа Витальевича? — спросил капитан.
— Вас это не касается. Пока что, — ответил Кретов, убирая удостоверение. — Если не пропустите нас прямо сейчас, будете объявлены соучастниками, и мы вас арестуем. А если окажете сопротивление при аресте или тем более откроете огонь — сами понимаете. Вас ждёт пожизненное.
— Тех, кто выживет, — неожиданно добавила Полина.
— А если ваши обвинения окажутся ложными? — сощурился капитан.
— Мы принесём извинения, — с улыбкой ответил я.
Взглянув на армаду полицейских стволов, гвардеец плюнул под ноги и отошёл в сторону.
— Открыть ворота, — приказал он.
Полицейский отряд прошёл на территорию поместья.
— Склеп на северо-востоке, — указал я. — За прудом. Туда, бегом!
Мы двинулись через парк, освещая путь фонарями. Ветви старых лип хлестали по лицам, словно пытались остановить. Воздух густел с каждым шагом, пока впереди не закрутились спирали красного эфирного тумана.
— Стойте! — Дмитрий вскинул руку, когда мы вышли на поляну. — Дальше ни шагу.
— Что такое? — спросила Реутова.
— А ты не чувствуешь? — подал голос один из полицейских. — Здесь капец как жутко… Такое чувство, будто мне к горлу нож приставили.
Остальные согласно закивали. И я им верил — потому что впереди творилась такая эфирная буря, что она наверняка оказывала сильное влияние на обычных людей.
Странно, почему Полина этого не чувствует. Или она настолько храбрая девушка?
— Это магия, да? — спросил оперативник.
— Да, — кивнул Кретов. — Дальше пойдём только мы с Зориным.
Перед склепом, обвитым плющом, бушевал вихрь. Мерцающие спирали сталкивались друг с другом, выбивая искры. Воздух будто загустел и с трудом проникал в лёгкие.
— Не приближайтесь, — сказал Дмитрий полицейским. — Даже если живы останетесь, здоровье потеряете. Окружите склеп, контролируйте обстановку.
— Дмитрий Анатольевич, как же вы… — начала Полина.
— Выполнять приказ, — отмахнулся Кретов.
Он достал из кармана кольцо с ромбовидным обсидианом. Сотворил какое-то плетение, и обсидиан рассыпался в крошку, но при этом создал пульсирующий шар эфира.
— Григорий, повторяй за мной. Энергию бери отсюда, — Кретов кивнул на шар.
— Хорошо, — ответил я.
Наставник стал создавать плетение. Оно было сложным, но он делал его достаточно медленно, чтобы я мог повторить. Когда мы одновременно закончили, нас обоих окружили синеватые коконы. Внутри них было холодно, но дышалось легче.
Однако на этом дело не закончилось.
Дмитрий что-то бормотал, глаза его побелели, будто заполнились молоком. Синеватые прожилки поползли по моей коже, сплетаясь в паутину светящихся рун.
Я слышал, что некоторые провидцы используют вербальные заклинания, но впервые видел это воочию.
Когда Кретов закончил бормотать заклинание, он с трудом выдохнул и сказал:
— Щит продержится минут десять. Идём.
Эфирный вихрь взревел, когда мы шагнули в эпицентр. Казалось, невидимые клещи сдавили мой череп. Руны на руках вспыхнули ярче, отбрасывая блики на древние стены склепа.
Резная дверь с гербом Сытиных, скрипя, приоткрылась. Из щели сочился зеленоватый свет. Перед нами появилась лестница, ведущая глубоко вниз.
— Готов? — Кретов вытащил пистолет.
Я кивнул, и мы начали спуск.
Наши шаги казались оглушающими в тишине склепа. Когда мы спустились, то пошли по коридору, в стенах которого были ниши, где стояли урны с прахом предков графа Сытина.
Серебряные таблички на них мелькали от моего фонарика — «Людмила Сытина, 1789–1812», «Фёдор Сытин, 1795–1831». На саркофагах, покрытых паутиной, замерли каменные лики с пустыми глазницами. Воздух стал тяжёлым, как ртуть.
— Давление растёт, — проговорил Кретов, хотя я и сам это чувствовал.
Чем дальше, тем более сильное магическое поле было вокруг. Да уж, Роман Витальевич и правда нарастил свою силу, просто скрывал её…
Гул в ушах нарастал с каждым шагом. Из темноты впереди пробивалось багровое сияние, и слышались слова, произносимые на незнакомом жутком языке. Их острые слоги впивались в мозг, как занозы.
— Т-с-с, — Дмитрий прижался к сырой стене у арочного прохода. — Смотри.
В коридоре парил фамильяр. Чёрная шерсть сливалась с тенями, лишь крылья, похожие на перепончатые лоскуты, мерцали ядовито-зелёным. Демон кружил перед дверью, из-за которой и слышались тёмные заклинания.
Аура демона впечатляла. Она была совсем иной, чем когда мы приходили в поместье Сытина.
— Сука, он и правда сильнее, чем должен быть… Обычные пули его не возьмут, — прошептал Кретов.
— Я призову Оскара.
— Хочешь пожертвовать своим фениксом? Эта