XV. Девушка с розовым гробиком
Профи наконец отрегулировала застежку на браслете. Теперь его легко можно было снять. Однако мы до сих пор ничего не знали о природе смертоносного дара, которым обладала Помилка, и, посовещавшись, решили лишний раз не прибегать к ее помощи. А пока я научил малую одному хитрому трюку: когда я произносил фразу: «Помилка, действуй!», она должна была снять с руки браслет и поразить молниями того, на кого я показывал рукой. Далось это без особого труда. Девочка хоть и не спешила осваивать космолингву, но соображала весьма шустро. Испытания мы провели прямо в гостиничном номере. Во имя великих целей пришлось пожертвовать телевизором, превратившимся в горстку пепла.
Словно почуяв неладное, тут же явился Тайгер, укоризненно взглянул на бардак, скорчил страдальческую мину и произнес:
— С виду приличные люди, а ведете себя... Нехорошо.
Но получив от меня денежную компенсацию понесенных гостиницей убытков, он сразу заулыбался и не замедлил поинтересоваться:
— Сколько еще вы у нас пробудете?
— Сегодня уезжаем.
— Жаль. Но если вам снова понадобится уютный гостиничный номер, вы знаете наш адрес, — с безупречной вежливостью напомнил портье и нежно провел пальцами по нагрудному карману рубашки, куда пару минут назад отправились денежные купюры.
Путь нам предстоял неблизкий и непростой, а потому следовало запастись всем необходимым. В том числе сменить одежду. Ну сколько же, в самом деле, можно щеголять в спортивных костюмах? В ближайшем торговом центре яприобрел себе камуфляжные штаны, армейские ботинки на тракторной подошве, безрукавку и темно-зеленый бомбер. Циклоп и Фидель последовали моему примеру. Профи долго присматривалась к красивой черной юбке, но, поразмыслив, выбрала то же, что и мы, только вместо ботинок взяла высокие белые кроссовки. В итоге мы стали похожи на банду уличных хулиганов, не хватало только татуировок да велосипедных цепей и деревянных бит в руках. Зато Помилку Профи приодела, как куколку: белое платье в красную крапинку, носочки и блестящие сандалики. Красота! Прикупили также пару ноутбуков, мобилы, еду, воду и рюкзаки, в которые и запихали все имеющиеся пожитки.
Звездолет «Дзета-Йота-Эпсилон» оказался той еще развалиной. Казалось, он целиком стоит из ржавчины, сварочных швов и всевозможных заклепок. Смотреть на эту посудину без слез было невозможно.
— Выглядит ужасающе, — озвучил актуальное ощущение Циклоп.
— Сердцем чую, будем лететь целую вечность, — дополнил Фидель.
— Если это ведро с болтами не развалится по пути, — невесело подытожил я.
И только Профи пребывала в приподнятом настроении: улыбалась, играла с Помилкой в прятки и шутила.
— Нормальная машина, — заявила она. — И не на таких летали! Эту тачку бы да в хорошие руки — цены б ей не было!
— Да от нее за версту несет опасностью!
— Ой, да брось ты.
Как потом выяснилось, я оказался прав: звездолет «Дзета-Йота-Эпсилон» был судном контрабандистов, в трюмах которого перевозилась наркота и другая запрещенка.
Пассажиров было немного. Кроме нас, еще человек десять. Скорее всего, у всех них имелись проблемы с законом. Вопреки предупреждениям Норико, мы все-таки пронесли на борт оружие, тщательно спрятав четыре бластера в чудо-кресле. Удивительно, но на контроле никто ничего не заподозрил.
Каждому из нас полагалась отдельная просторная каюта. Мне, Фиделю и Циклопу — одноместные, а Профи с Помилкой — двухместные. Также на борту было несколько гипотермических капсул, где любой желающий мог за дополнительную плату провести полет в анабиозе. Как только Фидель услышал, что в пути мы пробудем несколько недель, он сразу же запросился в капсулу.
— Не люблю долгие путешествия, — сказал он, и мне пришлось раскошелиться на пятьсот кредов.
Через день после того, как ее стошнило в седьмой раз, компанию Фиделю составила и Профи, всю жизнь страдавшая космической болезнью. Она долго прощалась с Помилкой, категорически не желавшей отправляться в анабиоз, и давала мне наставления: как ухаживать за малой, чем кормить, во что одевать...
— Ты думаешь, я с дитем не управлюсь? — возмутился я.
— Думаю.
Моим контраргументам она явно не поверила, но спорить не стала. На словесные перебранки просто уже не было сил.
После того, как Профи залегла в спячку, я собрал свои шмотки и перебрался в ее двухместную каюту.
Почему мы с Циклопом остались бодрствовать? Ответ прост. «Дзета-Йота-Эпсилон» был, наверное, самым медлительным звездолетом во всей Системе, и выпавшее свободное время мы решили провести с пользой.
Мутант горел желанием поближе познакомиться с нашей культурой. Вооружившись ноутбуком, он заперся у себя в каюте и с головой погрузился в Энергонет. Читал, смотрел, слушал. Встречались мы только в столовке за обедом и завтраком, ужинать он не выходил. Кстати сказать, столовка оказалась приличной: пища была съедобной, а вода чистой.
Я же намеривался прокачать навыки общения с Помилкой. Побыть, так сказать, в шкуре отца. А еще твердо решил написать роман «Девочка из шара». Просмотрев несколько десятков роликов о литературном ремесле, я пришел к выводу, что в писательстве нет никаких правил. Так, один литературный блогер утверждал, что сперва нужно разработать подробный план романа. Другой говорил, что следует составить анкету на каждого из персонажей. Кто-то заявлял, что работать над книгой нужно каждый день, а кто-то — что нужно ждать вдохновения. А один престарелый автор, грустный и разочаровавшийся в жизни человек, сказал коротко: «Если можете не писать — не пишите».
«Буду фигачить как на душу ляжет», — решил я.
Сначала дело никак не ладилось. Казалось бы, у меня уже была готовая история, но она все никак не хотела складываться в предложения и абзацы. Но в какой-то момент меня как прорвало. Весьма быстро я набросал первый черновик. Двадцать две главы. К концу работы кофе буквально капал у меня из носа, а перед глазами постоянно скакали буквы и знаки препинания. Начинался мой роман с наших приключений на Сиротке, а заканчивался уже на секретной базе. Последняя глава обрывалась на самом интересном месте: в тот момент, когда ко мне зашел Пятеркин. Это был задел на сиквел. Или, как еще говорят, клиффхэнгер.
Кто не писал, тот не знает, какое же это счастье, поставить финальную точку в своем произведении. Ни с чем не сравнимое чувство!
Этот момент навсегда останется в моей памяти. Было ранее утро. Я работал как проклятый, почти не спал. Глаза слипались, болели пальцы, а в голове стоял странный гул. Но я был счастлив. Внутри все ликовало и радость распирала грудь.
Я