— Рано или поздно они придут. Я смогу их хоть немного задержать, — я понимал его, а он понимал меня. Обсуждение теперь носило скорее технический характер. Уговаривать человека, который уже принял решение, бесполезно.
— Будет здорово, — кивнул Идрис. — Хотя бы одно поколение, чтобы дети подросли, может, кто-то придет по берегу, может, появятся новые прыгуны. Но я виноват перед тобой. Ты явно рассчитывал на большее. Пока мы идем, я расскажу тебе, что смогу. Вряд ли это будет много, но кое-что окажется полезным.
* * *
— Нет никаких особых способностей, и нет других мышц, — втолковывал он мне. — весь секрет в дыхании, и все. Ты и сам это знаешь, я же видел. Я видел, как ты двигаешься, как дышишь, в такт какому-то внутреннему ритму. Тебя уже обучали этому, просто ты не понимаешь пока, что эти способности значительно шире. Насыщение крови воздухом, в очень точно подобранное время, и ты рвешься вперед, ненадолго, но почти разрывая пространство и преодолевая жалкий клочок суши. Это сделает любой тренированный человек, только для этого надо тренироваться. Меня учили этому долго, в мире, где люди могут даже ходить по листьям, так что мое умение — лишь шорох от их возможностей. Вот смотри, еще раз…
Мы занимались на каждой стоянке, иногда, когда дорога позволяла, даже прямо в пути. Что-то у меня получалось, но до результатов Идриса мне было далеко.
Как всегда. Я лучше осознаю какие-то вещи самостоятельно. Мне нужно время, возможно стимул, возможно — несколько прыжков, прежде чем меня осенит. Мне лично казалось, что я двигаюсь быстро, рвусь — от камня к камню, на каждом упражнении. Но, глядя как это делает шагающий, я понимал, что до его уровня мне пока не подняться.
Мы шли мимо мертвых стоянок. У некоторых из них белели кости, которые теперь мы даже не трогали. Когда варвары пойдут здесь снова, лучше, чтобы они видели поменьше следов чьего-то присутствия.
Ловили рыбу в удобных местах. Немного, только чтобы поесть и не рыбачить ежедневно. Идрис рассказывал мне о чудесных мирах, и, если бы я не был таким же, как и он, я бы никогда не поверил в их существование. Плавающие в океане города-государства. Империи, медлительно сталкивающиеся друг с другом в межзвездных войнах, иногда уничтожающие половину населения планет, но все равно сдерживаемые неторопливостью своих кораблей. Мир, где технологии развили так, что любое слово, сказанное человеком, осязаемое и имеет силу, может ударить, уничтожить, вылечить, спасти. Десятки миров, которые я никогда, скорее всего, не увижу.
Я думал, что Идрис решит возвращаться после какой-нибудь из очередных ночевок. Но он остановился посредине дня, в месте, не лучшем для лагеря.
— Чуть посидим, перекусим, и я назад. Нужно дойди до них до прыжка. У тебя еще есть запас, у меня тоже, но он не такой уж и большой. Вернусь, проверю как у них там в бухте, и прыгну. Если никого не встретишь, постарайся дойди до реки, четыре-пять переходов. Лучшего место для временного лагеря не найдешь. Большая река, но медленная. Раньше там… Впрочем, неважно, теперь этого поселения там нет, а кости ты найдешь и сам.
Я кивал, не зная, что сказать, и жевал рыбу.
Когда он уходил, Идрис приобнял меня и сказал:
Не забывай: правильно дыши. И помни — живые всегда важнее мертвых.
* * *
И вот я иду по этому берегу один. Где-то позади меня, с каждым днем все удаляясь, к бухте идет другой шагающий. Мы все дальше друг от друга, и я чувствую пустоту этого мира все сильнее. Иногда хочется подойти к морю, и швырнуть туда что-нибудь, кусок от рыбы, чтобы увидеть, как что-то живое в море реагирует, нападает, охотится, ест. Живет.
Иногда я трогаю лишайники на камнях, чтобы почувствовать, что жизнь здесь все-таки есть, хотя бы такая.
Я иду вдоль пустынного берега, встречаю опустошенные стоянки, иногда выбеленные скелеты неподалеку, иногда — вообще ничего.
Останавливаюсь лишь тогда, когда понимаю, что это абсолютно необходимо. Но не спешу. Спешить мне теперь некуда. Это не стометровка, даже марафону далеко до моего пути по этому берегу. Чаще всего я смотрю вперед, но скорее по инерции, совершенно не ожидая никого там увидеть. Ни врагов, ни друзей.
Почему-то я чувствую, что здесь нет никого. Никого на много дней пути вокруг. Ближайший человек сейчас далеко позади меня, и уходит все дальше. А я — все дальше ухожу от него. Никого впереди я больше не увижу, и никакой Слой здесь не прячется в глубине материка.
Может, его покинул даже Слой, за все то, что люди натворили здесь, на этом берегу. Фанатики или нет — но они должны платить за содеянное.
Я вышел к реке на четвертый день, нашел поселение, и кости поселенцев. Ушел наверх по течению реки, в поисках моста. Моста не оказалось, не парой часов выше нашелся оборудованный брод. Который тоже пустовал, с обоих сторон.
Я даже не стал переходить на ту сторону. Уже поздно. На этой реке закончится мое путешествие на этом шаге в этом мире. Я ушел еще выше по течению, нашел укромное место, где можно было переночевать.
Но даже ночевать я не стал. Посмотрев в зеркало быстро бегущей по камням воды, я понял, что можно отправляться дальше. Там, где-то в небе, отраженном в воде, мне уже чудились другие миры.
Надежно спрятал вещи, проверил, что не оставил лишних следов. Лег на теплый камень в маленьком закутке между камнями, и закрыл глаза.
Пора.
III. Интерлюдия. Напролом
Каждый раз мне приходится спрашивать себя —