— Откуда⁈… — послышался возглас от слушателей. — мы сами обнаружили туда вход всего несколько дней назад. — Откуда ты все это знаешь?
— Джунгли говорят, что скоро, совсем скоро, пойдет первый дождь в этом сезоне, и он будет длиться больше часа. Так… говорят… деревья. Так говорят джунгли.
Я напрягся и приоткрыл глаза. Все сидящие вокруг меня, наоборот, свои почти закрыли, и покачивались в такт тому, как Цинер выдавал им все новые откровения. Одно за другим.
Молодец, ученица. Про пещеры я и не знал. Хотя, конечно, у меня и не было задачи искать пещеры, я прислушивался к деревьям для того, чтобы решить более прикладные задачи.
Я закрыл глаза снова.
Что ж, если и это не поможет, то можно смело шагать дальше.
— Передайте на станцию, пусть готовят шаттл. Полное вооружение, инструкции получат по дороге. — это тот самый голос, задумчивый.
Я потерял сознание. Надеюсь, какой-то контроль за переходом у меня еще оставался.
* * *
Я поднялся, с трудом, на наблюдательную вышку. Да, в поселке была даже наблюдательная вышка. Единственное место внутри периметра, которое было выше большинства деревьев в округе. Хорошо, хоть лифт додумались поставить. Но последние пару пролетов пришлось пройти пешком, с почти зажмуренными глазами, опираясь на плечо Розы.
Фанфан остался внизу, на основной площадке. Ему и оттуда было все прекрасно видно. Они, оказываются, чтут уединение встречающихся парочек. Вот не знал. У Фанфана на поясе висела рация, включенная, и сейчас в ней постоянно шли переговоры с орбитой.
Слышно было даже здесь, на самом верху. И хорошо.
Дождь, предсказанный джунглями, или Цинер, закончился, и легкий бриз нес свежесть и влажную прохладу. Позади нас спокойно билось о берег огромное море, но на него я не глядел.
На этой планете я впервые увидел звезды. Дождь закончился также внезапно, как и начался, что только повышало ценность предсказания Цинер. Может, она просто была прирожденным синоптиком. Могла бы сделать карьеру в мире Холмов и Туманов. Ее с нами не отпустили, там теперь за ней постоянно ходили поклонники.
Судя по всему, ей придется открывать школу. Учить слушать лес.
Может, что и выйдет, но вряд ли стоит ждать успехов от многих.
Дождь закончился, и сразу после него исчезли и облака. Вызвездило, как только стемнело, и я посматривал на звезды, лежа на спине на досках наблюдательной вышки, сквозь полузажмуренные веки.
Даже в звездах я боялся увидеть ненужное мне сейчас отражение. Звезды — это конечно не зеркало заднего вида, но вдруг.
Отражение от звезд наверняка прекрасно.
Но несвоевременно.
— Они потребовали остановить челнок, пытаемся выяснить почему. — доносилось из рации, но я едва прислушивался к переговорам. — Не можем выяснить количество живых на борту станции. Все время говорит один голос, и явно не из наших. Это первый из… как вы их там зовете, шагающих. Говорит все время только он.
Роза лежала рядом, и теперь, в виде исключения, моя голова покоилась на ее плече.
— Ты подожди, может, прорвутся. Куда им, собственно, деваться со станции на орбите. На ней даже лифт не фурычит
— Все там фурычит, — пробормотал я. — Но думаю, если они решат прорваться вниз, то там их уже тоже ждут.
— Говорят, что на борту заражение, не могут допустить нас на станцию. Все болеют, какая-то зараза. Ну чушь, в общем, тянут время. Начинаем сближение.
— У станции есть оружие? — тихо спросил я Розу.
— Нет, какое там оружие. Может что-то и есть, но мелочь совсем. Против челнока у них точно ничего нет. На станции даже ружей нет, они все на поверхности. Кому они нужны на орбите.
Я прикрыл глаза. Интересное небо в шаровой галактике. В этом ее месте. Видимые звезды распределены более равномерно, значительно меньше каких-то изысков. И, конечно, никакого млечного пути.
— Сказали им, что знаем, что это они уничтожили поселок, и не допустим ничего подобного в дальнейшем. Теперь они молчат.
— Зря сказали, — откликнулся чей-то усталый голос. Нет, не мой. Кто-то с орбиты, с другой станции. За происходящим, похоже, наблюдали все станции и все поселки фронтира.
— Да что они нам сделают, — фыркнули с орбиты. — Сейчас прицепимся, и по аварийному расписанию вскроем шлюз.
Я увидел вспышку даже между прикрытых век. Распахнул глаза. Новая, недолго живущая звезда загорелась над горизонтом. Ее свет был крохотным, но ярким. Он ударил по глазам, и начал быстро сходить на нет. Уменьшалась яркость, а пятно звезды при этом расходилось в стороны.
— Как вы там? Живы? — спросил кто-то обеспокоенно.
— Да, — глухо ответили с челнока. — Но тряхнуло хорошо. И зачем они это вытворили?
Я знал, зачем.
Двое шагающих на станции не могли знать, что я здесь. И вряд ли пытались отвязаться от меня, обрубить концы.
Они просто предпочли уйти, умереть в этом мире, оставить его навсегда, чем оказаться в плену, как я когда-то в мире Островов. В мужестве им не откажешь. Сильные враги.
Я стал понимать их немного лучше. Их империя строилась давно, и кто знает, в каких мирах они были властелинами, а в каких — узниками.
У этих двоих я теперь уже не спрошу.
Но я знаю, где еще можно спросить.
Я извернулся, приподнялся и широко открыл глаза, глядя на темное море, в котором отражались лишь звезды. Как удачно, что здесь было море. Как удачно, что в нем отражались звезды. Отражались.
— Одежду мне здесь оставьте, чтобы я не бегал голым по поселку, когда вернусь.
Вроде бы я еще успел чмокнуть Розу до прыжка.
Но не уверен.
Часть III
Шагающий между мирами. Интерлюдия. Звездные берега (*)
Есть моря, которые не переплыть.
Есть берега, к которым не подобраться.
Есть миры, в которых не выжить.
Это море состояло не из воды, я видел это отчетливо. Какая-то более вязкая субстанция, светлая, лоснящаяся, отдающая серебром. Идеальное зеркало, если бы это зеркало не раздергивало постоянной рябью и тяжелыми, небольшими