Он атаковал первым, и я едва успел уклониться от удара. Его кулак пролетел мимо моего лица, оставляя за собой лёгкий ветерок.
«Слишком предсказуемо», — подумал я, но тут же понял свою ошибку. Это было лишь начало. Он продолжал наступать, и каждый удар становился всё ближе к цели. Мне пришлось использовать свои способности, чтобы хоть как-то противостоять его невероятной скорости.
Я вытянул руку вперёд, увеличив её длину вдвое. Мои пальцы коснулись его плеча, и я попытался оттолкнуть его назад. Однако он легко ушёл с линии атаки, оставив меня открытым для контратаки. Его нога взлетела вверх, и я почувствовал резкую боль в боку.
Ух… даже учитывая сдержанность его выпадов, удар получился увесистым.
Я снова растянул руку, пытаясь поймать его за шею, но он уже оказался слишком далеко. Вместо этого я протянул ногу, сделав шаг вперёд и резко увеличив её длину. Моя стопа врезалась в его грудь, отбрасывая его назад. На мгновение я почувствовал радость, но она быстро сменилась разочарованием — Макеев приземлился на ноги, даже не пошатнувшись, а на его лице красовалась довольная ухмылка.
— Уже лучше, Ваше Высочество, — сказал он, — но вы все равно слишком сильно открываетесь.
И тут он был полностью прав. Ведь весь мой предыдущий боевой опыт был заточен под совсем иное телосложение. Я привык к другим габаритам, к другой силе удара и даже другой высоте, а это в корне меняло рисунок боя.
Но все же мне удалось впечатлить Макеева, потому в следующую секунду началась настоящая схватка.
Мы кружили друг вокруг друга, обмениваясь ударами и блоками. Я использовал все свои силы, растягивал руки и ноги до предела, но каждый раз он находил способ обойти мои атаки. Время шло, и усталость начала брать своё. Мышцы ныли, дыхание становилось тяжёлым, но я не мог остановиться.
Я знал, что если дам слабину, то могу потерять уважение Макеева. Он мог простить что угодно, но только не лень или трусость. Особенно от наследника.
Наконец он сделал последний рывок. Его рука обвила моё горло, и я почувствовал, как воздух покидает мои лёгкие. Я напрягся, пытаясь освободиться, но его хватка была железной. Всё, что я мог сделать — это обвить свои руки вокруг его шеи, словно удавкой, и ответить на удушение. Но силы были слишком не равны, захват Макеева был куда сильнее.
В какой-то момент даже показалось, что он собирается меня меня придушить — уж больно сверкали его глаза в эту секунду. Но все же полковник ослабил хватку, после чего аккуратно ударил меня по ручкам. Мол «отпусти, княжич, спарринг окончен».
— У вас есть характер, Ваше Высочество, — довольным голосом произнес Макеев, возвращаясь к столу. — А в вопросе тренировок, характер и дисциплина — это львиная доля будущего успеха. Так что, думаю, рано или поздно у вас получится меня одолеть.
Я немного потер шею, после чего откашлялся и волком посмотрел на своего спарринг-партнера. Полковник облокотился на стол и выжидающе на меня смотрел, словно ожидал, что я начну жаловаться на излишнее применение силы.
Наивный… меня бы куда больше разозлило, если бы он начал сдерживаться еще сильнее, а то и вовсе поддаваться. Толку от такого противника практически никакого.
Ну а боль и ушибы — это обычная часть тренировочного процесса, к которой я уже давно привык. В конце концов, без закаленного характера у меня бы не получилось захватить власть над сотнями городов и десятками государств. В мире больших завоеваний нет места слабакам!
— И не стидно вам бить маленького лебенка? — спросил я, после чего присосался к бутылочке с грудным молоком. Надо было срочно восстановить энергию.
Всего на мгновение, но Макеев смутился. Было заметно, что ему сложно быстро переключиться с моего морального возраста на реальный, ведь разговаривали мы с ним абсолютно на равных.
— Вы же сами просили… — начал было он, но, заметив мою улыбку, усмехнулся. — Никак не могу привыкнуть к вашему чувству юмора. А если серьезно, то эту проблему надо как-то решать. Мы с вами, как бы это сказать, находимся в слишком разных весовых категориях, что рано или поздно может привести к печальным последствиям.
— Паитесь, что рано или подно не сделжитесь? — понятливо протянул я.
— Вы оказываете слишком серьезное сопротивление, чтобы с вами не считаться. Поэтому даже несмотря на свой профессионализм, я периодически забываю, что дерусь с ребенком, а не равным противником. А это может очень плохо закончиться.
Я вспомнил нездоровый блеск в глазах полковника, когда он меня душил, после чего хмыкнул, удлинил руку и хлопнул ладонью ему по плечу.
— Ничео поковник, я ласту очень быстло, поэтому совсем скоро смогу слажаться с талантливыми подлостками. — Я посмотрел на настенные часы и поднялся на ноги. — Кстати о них… кажется, пола возвлащаться облатно. Нельзя плопускать занятие по математике…
Полковник закрепил поясной ремень и поправил форму, после чего помог мне собрать вещи в сумку и закинул ее на плечо. Я же, в последний раз взглянув на проклятый тостер, клятвенно пообещал себе, что к концу недели разберусь с этой проблемой. Бытовой технике меня не победить!
В Доме Юных Суперов продолжались сплошные «скандалы, интриги и расследования». Мать Алешеньки так и не простила моего дерзкого поведения, потому попыталась подключить все имеющиеся связи, чтобы вышвырнуть нас с Викой из Северного Бастиона.
И если среднее управляющее звено нехотя шло ей навстречу (мало кто хотел ссориться с родом Щукиных), то стоило делу дойти до верхушки, его сразу же замяли. Причем, без объяснения адекватных причин, что привело Щукину в откровенное бешенство. Она даже обращение к главе своего рода написала с требованием принять меры!
Только, по словам Макеева, это для девушки стало большой ошибкой. Ведь старший Щукин не просто отказался помочь, но еще и пообщался лично с генералом Семеновым, чтобы попросить не давать маленькому Алеше спуска и тренировать как всех остальных детишек. А то устроили тут цирк! Младенец их обижает… позорище!
Последние слова были цитатой из письма генерала Семенова лично Макееву. Именно последний и должен был проследить за неукоснительным выполнением приказа.
Так что теперь бедного Алешу с утра до вечера третировали тренировками, что привело к полной потере популярности. Его друзья оказались очень ленивыми, а поэтому