Он смотрел в моё лицо и понимал, что нужно подбирать другие слова. Тогда он посмотрел в костёр, нашёлся и продолжил:
— Для родовичей нас тут трое: я, ты и огонь. Это, правда, только для Рароговых. Если брать остальных, то вместе с нами тут и Земля, и Вода, и Воздух. Но тохары думали иначе. Нас тут только двое, но огонь наших жил горит. Он соединяет нас двоих. Он соединяет весь наш род. Он — наш, внутренний. Понимаешь?
— Пока не до конца, — прямо ответил я.
— Огонь Аденов — внутренний, — старик понял, что со мной надо совсем напрямик. — Он тебя разжигает изнутри. Именно потому, что в тебе осталось что-то для того, чтобы возжечь костёр, ты и вернулся. А огонь Рароговых — он заёмный. Он из капищ. Он от внешних сил. Как ты думаешь, если бы мы с ними встретились в бою, кто выиграл бы?
— Я не хочу об этом думать, — ответил я. — У меня отец — Аден, мать — Рарогова. Я — огонь! И мне всё равно. Пусть внутренняя стихия и внешняя объединятся.
— Видишь ли, Виктор, — голос Аркви стал более мягким, словно мои слова его позабавили. — В понимании тохаров нельзя использовать огонь как средство. В нашем представлении огонь — это живое существо, — я приподнял правую бровь, но продолжил слушать. — Огонь надо приручить. Его нужно привлечь к себе. Это же такая же жизнь, как и ты, но немного отличается. Да, воздух, вода, земля — тоже стихийные магии, но там же совсем другое. У них нет того характера, как у нашей госпожи Саламандры.
И тут меня буквально током прошило. Это действительно живой огонь? И я пренебрёг чувствами другого существа? Тогда понятно, почему Саламандра на меня обиделась.
— И вот когда ты дружишь с огнём, — Аркви потянулся рукой к костру, и языки пламени на мгновение приникли к его руке. — То тебе ничего не страшно. Ты внутри горишь! Ты не солдат огня, ты и есть огонь. И огонь не твой слуга. Это тоже ты! Вот в этом наше отличие от Рароговых.
— Это что же получается, — произнёс я вслух, но при этом воспоминания меня отнесли немного назад. — Я Тагаю правду сказал? Для нас стихия — живое существо?
— Именно, — совершенно спокойно проговорил Аркви, а на меня стал накатывать сон. — Наш огонь не просто жив, он внутри нас. Он — мы. Огонь родовичей — заёмный. Это огонь капищ, которые живут тысячи лет.
— А огонь аристократов? — спросил я.
— Аха-ха, — засмеялся мой проводник, но быстро одёрнул себя. — Это искры в бушующем пламени. Они лишь думают, что у них есть сила, но на самом деле это силе нужны были новые люди. Они не хозяева, они — исполнители.
— А мы? — я уже почти всё понимал, но мне не хватало слов объяснения, потому что все мои знания переворачивались с ног на голову. — У нас же тоже есть источник родового огня. Чем мы отличаемся?
— Знаешь, мы и без него можем ого-го, — усмехнулся Аркви. — Вот твой прадед три легиона демонов положил…
— Я тоже, — решил не отставать я.
— Полтора, — хмыкнул Аркви. — Наверное. Та ветка скрыта от меня. Ты, условно говоря, не этого мира.
— Почему же? Я вернулся назад в своё прошлое и стал его менять, — я пожал плечами.
— Вот именно, — кивнул Аркви и потянул дым из трубки. — Ты пришёл из своей реальности в нашу и переделываешь её так, чтобы она не превратилась в твою. Но тебе противостоит тот факт, что это не твоя реальность.
— Как же? — удивился я. — Всего лишь моё прошлое.
— А что было в твоём прошлом в это время? — мой спутник уставился мне в глаза, при этом прищурившись.
— Мы переехали в имение, Аду отдали в пансионат, где она… — я сглотнул. Мне не хотелось говорить дальше. — Я не допущу этого!
— Вот именно, — развёл руками Аркви. — Если ты меняешь прошлое, будущее тоже будет другим. Это означает, что ты уже не в своём мире. Но только есть одна проблема. Именно она тебя и убивает.
— И что это за проблема? — спросил я.
Старый безумный дед приблизил свои глаза к моим и прошептал.
— Реальность не терпит, чтобы её меняли! Она приложит все силы, чтобы убить тебя! Она уже это делает! Уже, понимаешь? — и Аркви склонил голову набок.
— Что же мне предпринять против этого? — спросил я, чувствуя, как мурашки бегут по спине.
Аркви откинулся назад, на стену пещеры и усиленно закурил. Отвечать он мне, кажется, пока не собирался. Но нет, я ошибся. Оказывается, он просто думал.
— Ты знаешь, — сказал он. — Ты — огонь. Ты сам огонь. Прими это. И тогда ты поймёшь, что можешь слиться со стихией. И, если ты это сделаешь, никто ничего уже не противопоставит тебе. Само время будет бессильно.
— Что значит слиться со стихией? — уточнил я, так как знал лишь одно значение этого выражения.
— Стать пламенем, быть пламенем, — откликнулся Аркви. — Принять суть огня.
— Ты говоришь про Грандов? — нахмурился я. — Только они сливались со стихией, но после этого их уже никто не видел. В империи — это вообще какие-то мифические фигуры. Они что, тохары?
— И да, и нет, — впервые Аркви стал грустным. — Гранды — это те, кто поставил магическое выше человеческого. Они уже не возвращаются в человеческое обличие. Тохары же просто сливались со своей стихией. Это немного другое. И они всегда оставались людьми. Хотя характер, конечно, портился, — тут на губах моего спутника мелькнула мимолётная улыбка.
— Интересно, а кто из тохаров умел сливаться со стихией? — спросил я, сам слыша мечтательные нотки в собственном голосе.
— Ну я умею, — запросто ответил Аркви и хитро подмигнул.
— Покажи! — я указал