Потому что если Рамазан думает, что я просто уйду в тень его новой счастливой жизни, он глубоко ошибается. Я больше не та девочка, которая двадцать лет назад смотрела на него с обожанием.
Я женщина, которая проведет черту под своим прошлым и начнет новую главу.
Даже если сейчас мне кажется, что каждый шаг даётся с невыносимой болью. У меня все должно получиться.
Вхожу в гостиную, и все взгляды обращаются ко мне. Ахмет тут же поднимается:
— Мама, познакомься, это Тамерлан. Он уже просмотрел документы и у него есть что сказать.
Глава 7
Я стою у окна, вглядываясь в дорогу.
Младшие должны приехать с минуты на минуту, и мое сердце колотится как бешеное. За последнюю неделю я почти научилась засыпать без снотворного, почти привыкла к пустоте в доме, почти смирилась с мыслью, что больше не жена.
Но сегодня все изменится. Сегодня Фарид и Лейла узнают, что их семья больше не существует.
Черный внедорожник Рамазана показывается из-за поворота, и я непроизвольно сжимаю кулаки. Во рту пересыхает.
Он настоял на том, чтобы лично забрать детей из аэропорта и привезти домой. Настоял на том, чтобы разговор состоялся при мне.
«Мы должны выступить единым фронтом, Рания, — сказал он по телефону тем деловым тоном, который теперь вызывает у меня только желание кричать. — Они должны понять, что мы по-прежнему их родители, что мы любим их, просто больше не вместе».
Машина останавливается у ворот. Я вижу, как Лейла первой выпрыгивает, стройная и задорная, в ярко-розовой куртке. За ней — Фарид, так похожий на Рамазана в молодости, что у меня перехватывает дыхание.
Все наши сыновья так похожи на отца…
А затем выходит он сам — мой бывший муж, мой мужчина, с которым я прожила тридцать лет…
Я отступаю от окна, не в силах на него смотреть. За эти две недели я почти убедила себя, что смогу справиться с этой встречей.
Теперь я понимаю — не смогу. Не сегодня. Слишком рано, слишком больно.
Входная дверь распахивается, и в дом врывается смех Лейлы.
— Мамочка! — она бросается ко мне, ароматная, как горный ветер. — Я так соскучилась! Ты должна посмотреть мои новые видео с курорта! У меня уже двести тысяч просмотров!
Я крепко обнимаю дочь, вдыхая запах её волос, еще хранящий холод горных вершин. Фарид подходит следом, обнимает нас обеих, и на мгновение я закрываю глаза, пытаясь удержать это чувство — мои дети, мои младшенькие, еще не знающие, что их ждёт.
— Привет, мам, — его голос, уже совсем мужской, звучит прямо над моим ухом. — Как ты тут без нас?
Не успеваю ответить как в прихожей появляется Рамазан. Он закрывает входную дверь и стоит, словно не решаясь войти дальше. В руках у него дорожные сумки детей. Такой знакомый жест — сколько раз я видела, как он нёс наши вещи, заботясь обо всех мелочах. И одновременно такой чужой, сейчас он просто гость в этом доме.
— Давайте в гостиную, — говорю я, удивляясь, как спокойно звучит мой голос. — Нам нужно поговорить.
Лейла закатывает глаза — так по-подростковому драматично.
— Опять про университет, да? Пап, скажи ей, что с моим рейтингом я могу выбирать из десятка медицинских…
— Нет, милая, — прерывает её Рамазан, и я вижу, как напрягаются его плечи под дорогим пальто. — Дело не в университете.
Что-то в его тоне заставляет детей насторожиться. Лейла мгновенно перестаёт улыбаться и переводит взгляд с отца на меня и обратно. Фарид хмурится, его брови складываются точно как у Рамазана, когда тот чувствует неладное.
Мы проходим в гостиную. Дети садятся на диван, я устраиваюсь в кресле напротив. Рамазан остаётся стоять, опираясь руками о спинку второго кресла, словно ему нужна опора.
— Что случилось? — спрашивает Фарид, и я вижу, как взрослеет его лицо с каждой секундой.
Рамазан откашливается:
— Дети, ваша мать и я… — он запинается, и на мгновение мне его почти жалко. Почти. — Мы решили разойтись.
Тишина обрушивается на комнату, как лавина. Лейла замирает, приоткрыв рот. Фарид медленно выпрямляется, не сводя глаз с отца.
— Что значит «разойтись»? — тихо спрашивает Лейла. — Типа, развестись?
— Да, — твёрдо говорит Рамазан. — Мы разводимся.
Фарид первым нарушает вторую волну тишины:
— Почему? — его голос звучит хрипло. — Что произошло?
Рамазан бросает на меня быстрый взгляд, словно ища поддержки. Но я молчу. Это его решение, его объяснение, его правда.
— Я встретил другую женщину, — наконец произносит он. — Это серьёзно. Мы хотим быть вместе.
— Другую женщину? — эхом отзывается Лейла. — Ты изменял маме?
Ее голос звенит от возмущения, и я вижу, как моя маленькая девочка превращается в защитницу. Сердце сжимается от гордости и боли.
— Да, у меня были на то свои причины и ваша мама о них знает, — коротко отвечает Рамазан. — Я не горжусь этим, но так случилось.
— Так случилось? — Фарид поднимается на ноги, и ростом он уже почти с отца. — Ты предал нашу семью, и всё, что ты можешь сказать — «так случилось»?
Рамазан выпрямляется, его лицо каменеет:
— Фарид, я понимаю твою злость, но это решение взрослых людей. Я не перестал быть вашим отцом. Я всегда буду вас любить и заботиться о вас.
— Как долго это продолжается? — требовательно спрашивает Лейла, комкая в руках край своего свитера.
— Год, — отвечает Рамазан, и я вижу, как дети вздрагивают от этой цифры.
Год лжи, год двойной жизни, год, когда все было уже решено, а я ничего не знала.
— Есть ещё кое-что, — продолжает Рамазан, и я закрываю глаза, зная, что последует дальше. — Зумрут ждет ребенка. Нашего ребёнка.
Вот оно. Это имя, которое за две недели стало символом моего унижения, теперь произнесено вслух перед моими детьми. Зумрут. Женщина, которая ждёт ребёнка от моего мужа.
Лейла вскакивает на ноги, её лицо искажается от гнева:
— Ты заделал ребёнка какой-то посторонней? В твоём возрасте? Это же просто…
Глава 8
Она не заканчивает фразу, хватает телефон и начинает что-то лихорадочно печатать.
— Лейла! — раздраженно одергивает её Рамазан. — Отложи телефон, мы разговариваем о важных вещах!
— А я и разговариваю, — неожиданно спокойно отвечает она, не отрывая взгляда от экрана. — Просто проверяю кое-что.
Она поднимает голову, и на её лице странное, почти деловое выражение:
— Так, и как это повлияет на мою карьеру блогера? — спрашивает она, и я не узнаю