Я и Лада только мы — вдвоём переоделись в обычное и отправились погулять в городе, посидели в кафе на набережной, с розеткой мороженого, и бутылочкой фаногорского мартини, специально для такого случая, унесённого с фуршета.
Утром домой заявился братец, пьяненький, весёленький, и довольный, как мартовский кот.
Торжественно заверил, что все разошлись довольными, и вернул пустую карту.
Через неделю после пришло предписание отстранить меня от управления лабораторией, и ждать визита проверяющих.
Передал должность заведующему отделением неротрансплантологии, даже с некоторым чувством облегчения, ждать да гадать, это как сидеть на гвоздях — не доставляет удовольствия.
На следующий день я уже вышел на работу в белой хирургичке Ангела.
Работать в коллективе нетрудно. Обязанности всегда однотипные, не требуется напрягать мозг. Делай одни телодвижения сорок пять лет и иди на пенсию, ещё лет десять-пятнадцать поживи и добро пожаловать за печную заслонку — местные Троон не уродуют кладбищами.
Самое сложное в первой смене было пережить соболезнование коллег, даже тех, кто не очень ладил Греями.
Вся лаборатория знает, что не люблю общую раздевалку. Лаборанты, люди не глупые, и, если всегда переодеваюсь и моюсь в одиночестве, во вне рабочего времени, всем всё понятно.
Я человек широких взглядов и всё понимаю:
«В каждом мире свои тараканы.»;
Но не могу привыкнуть к раздевалкам на Трооне.
В Клановых мирах этические нормы требовали, чтобы раздевалки и душевые, были разделены по сословиям.
Великие Греи, имели именные кабинеты с релаксационными модулями, туалетами и ванными комнатами.
Неодарённые Греи собственные душевые и уборные, отдельно женские и мужские.
Простолюдины одну общую раздевалку и душевую для мужчин и женщин.
В этом мире странно организованно.
Есть отдельно для замужних женщин, и одна на всех остальных. До сих пор не понимаю логики троонцев. Разве что незамужние девки так себя рекламируют. Каждый мужик — возможный жених? Странный мир.
День наполнен суетой, как и положено дню, после шести все разбегаются по домам, и я остаюсь один на целое здание.
И внизу охранник.
Работы немного, можно спокойно всё доделать и после восьми сесть за своё, за истинно моё, ради чего я и застрял здесь на мизерной зарплате.
Я перебрал все замечания, и, кажется, нашёл ошибку, есть способ завершить исследования, и снова двинуться на штурм Академии.
Но сперва доделать дневные дела.
Звонок по коммутатору и тяжёлые шаги Марк-Горы по центральной лестнице. Пора ему отрабатывать милость Магистрата.
Как всегда, мой обычный вопрос:
— Как ноги, Марк?
И как всегда однотипный ответ.
— Уже ходят. Если б Вас не попёрли, уже бы бегали.
— Ну тогда давай поработаем и меня вернут.
Я всегда так говорю, когда карточкой открываю боксы, наше святая святых.
Это наш ритуал перед неприятным, но необходимым делом.
Наш склад брёвен.
Так, этот этаж называют лаборанты.
Стерильная белизна стен и пола. Пластик. С него прекрасно смывается всё что угодно. Кровь, мозг, моча, кал. В человеческом теле полно гадости, что проливается и долго гниёт.
Материал, не похож на пластик, проведёшь пальцами по стене — стекло
Яркий, неживой свет панелей. Никаких теней и полутонов, всё резкое и чёткое.
Белизна стен, пола, потолков, матовость световых панелей, белизна моей робы. И только Марк-Гора — большое чёрное пятно.
Стерильный запах озона, антисептика, и неистребимый запах грязного тела.
Наш клиент в третьем боксе.
На стенде лежит полностью опустившийся бродяга. Шрамы, ожоги, что-то от войны, что-то от пьяных драк под мостом. Сняты протезы рук, культя с коммутационным элементом выше локтя и такая же вместо запястья.
Раскрытый череп, сетка электродов, вживлённых в мозг.
Чёрная блямба импланта – моя работа.
— Легион Кондор, знаю этих уродов, — Гора ткнул пальцем на татуировку орла с плоскими крылами, в лапах птица сжимала венок с кометой внутри, руническая надпись под эмблемой.
— Мы с ними схлестнулись на Армиду. Они держали планету, наши Отряды туда перебросили в самом конце. Там легион и кончился, блокаду прорвать не смогли и все сдались. Этот тоже.
На экранах мозговая активность заплясала брейк-данс.
— Он тебя узнал. — я ткнул пальцем, в синею кривую — всё понимает, что мы за ним пришли.
— Давай, брат-Ангел, сделаем свою работу. — и слегка наклонившись к Бревну, чётко и ясно сказал. — у меня кореш на Армиду остался. В танке сгорел. Мне тебя, урода, не жаль.
Бревно захрипело, пытаясь что-то сказать или встать, а может оправдаться, но мне реакции мозга неинтересны, я демонтировал зонды и его перекинули на каталку. Гора сам его поднимал на руках.
Мы с каталкой спустились в подвал.
Нет никаких катакомб, с обшарпанными стенами и моргающими лампами, как в старых фильмах, обычный серовато-зелёный пластик, такой же, как наверху, приглушённое освещение.
Ничего мрачного или пугающего, только сюда Синяки не зайдут даже за оплаченный отпуск на курортах планеты Гааграх.
Я завожу ремень под спину Бревну, Демон хватает за ноги, на счёт три мы перекидываем на стол. Главное — мозг не повредить, был случай, когда охранник, даже не знаю, как, умудрился, расплескать мозги по столу, исследование насмарку. Я самолично выдал распоряжение со стороны головы, чтобы держали Ангелы, а за ноги Демоны.
Смешно получилось из нас четверых, я единственный дважды расписался в журнале, сперва как руководитель лаборатории, потом как дежурный лаборант.
Уладим формальности.
На компе запрашиваю индикационное удостоверение Бревна, и приказ по Медицинскому Центру.
На экране паспорт какой-то планеты, даже неинтересно название, на фотографии молодцеватый пацан, голубоглазый блондин с копной соломенного цвета волос.
С Удостоверения Личности военнопленного на меня глядит мой ровесник, с усталыми глазами и солдатской стрижкой.
Бревно не имеет причёски, волосы срезаны вместе с куполом черепа.
Только глаза льдисто-синие, не останавливаясь, бегают с меня на Гору
Демон подготовил наш «Меч ангела»
Запрос.
Согласие получено.
Мы вдвоём берёмся за рукоятки управления «Меча».
Синхронизация.
«Меч» принял наши чипы.
Механический голос озвучивает:
«Согласно решению медицинской комиссии…
…в составе…
…состояние пациента признано