Несколько минут я думал о ней, но так и не вспомнил имени.
Нет, прошлая жизнь не возвращалась. Она стерлась из памяти, и от нее остались только тусклые двухмерные картинки, все равно как если рассматривать альбом со старыми видеофайлами: когда-то ты делал их сам, но теперь уже совершенно невозможно было вспомнить, какое чувство заставляло тебя нажимать на кнопку – разве что хотелось испытать новую камеру? Все казалось пресным и плоским, и эта музыка, и эти люди-водоросли, и забытые лица, вроде дешевого наркодилера Славика, которого когда-то я считал своим другом.
– Привет, – сказал Славик. – Тебя уже ждут.
– Где? В темном?
Я даже не подал ему руки. Славик сделал вид, что ничего не заметил.
– Нет. В офисе.
– У китайца, что ли?
– Ли Пао больше не владеет клубом, – сухо сказал Славик. – Вставай, пойдем.
Никто не проводил нас даже взглядом, только фиолетовая девушка вдруг сбилась с ритма и оглянулась на меня. Я вспомнил, откуда я ее знаю. А потом подумал: вряд ли мне когда-либо в будущем понадобится золотая карточка клуба «4Dimension».
** *
Полутемный кабинет господина Ли Пао (просторный, вытянутый в длину) сохранил запах старого хозяина. Бронзовые курильницы до сих пор стояли по углам, и вид у них был очень таинственный. Потолок был отделан бамбуком, а стены украшали плетеные циновки, будто это был и не кабинет вовсе, а пиратская лодка-джонка в мангровых зарослях где-нибудь в дельте Меконга.
Я с удивлением заметил, что за циновками прятались панорамные экраны.
Новые хозяева добавили только одну неожиданную деталь. На матрасе, наполненном рисовой соломкой, валялась небрежно брошенная довольно длинная резная деревянная палка с алым камнем вместо набалдашника. Я сразу узнал посох конунга Ингвара. Я решил, что это не случайно, как не случаен и старый ноутбук «Fujitsu» на циновке в углу. А также поблескивающие бесстрастно (пожалуй, так) глазки видеокамер под потолком.
В это время циновки на одной из стен, зашуршав, раздвинулись, и я увидел Диану. Шелковое платье обтекало ее тонкую фигуру, улыбка змеилась на губах. Я втянул носом воздух, как зверь, и она, заметив это, совсем не удивилась.
– Спасибо, Славик, ты свободен, – сказала она, глядя за мое плечо.
За спиной захлопнулась дверь. «А ведь можно было и раньше понять», – подумал я.
– Мы не закончили, – услышал я вслед за этим. – Так что ты хотел со мной сделать?
– У меня нет оружия, – проговорил я.
Она снова еле заметно улыбнулась.
– Может, возьмешь этот посох, конунг? – спросила она.
Рубин на рукоятке поблескивал кровавым блеском. Я не сводил с него глаз.
– Ты украла это у Ингвара, – сказал я. – А потом он умер.
– Я знаю. Но мне был нужен ключ.
– Ты о чем? – спросил я.
– Значит, Ингвар не объяснил тебе, – сказала она с грустью. – Ну да, ведь он не спешил назначать наследника… Это не просто княжеский скипетр, это… это гораздо сложнее. Кристалл используется как излучатель сигнала тонкой настройки. Только с ним «Rewinder» становится управляемым. Это как ключ авторизации для всей программы, понимаешь?
Подавленный, я молчал.
– И теперь у меня есть все: золото, камень, «Rewinder», – продолжала Диана. – Все, о чем можно мечтать. Мне не хватало только одного… тебя, Фил.
– Меня? Зачем я тебе нужен?
Диана вскинула тонкие брови, как бы в недоумении.
– Как зачем. Ты же сын изобретателя. Мне нужны права на «Rewinder», Фил, эксклюзивные права, которые никто не смог бы оспорить. Ради этого я здесь, у вас. Если ты будешь послушным, мы пойдем с тобой в темный зал, и я все тебе расскажу...
«В темный?» – успел я удивиться. Когда-то я только и мечтал оказаться там. Сколько же дерьма мне пришлось натворить, чтобы эта идиотская мечта сбылась, – подумал я.
– Ты будешь послушным? Если не будешь, я вызову охрану, – сказала она.
И нагнулась к моему уху:
– Ты скоро поймешь. Мы с тобой – повелители этого мира. Нам можно все.
** *
Понимание было ошеломляющим. Или, правильнее сказать, ошеломляющим был момент перехода от неведения к пониманию. Как будто кто-то вынул мои глаза и перенес их в иной мир, на обратную сторону луны, и заставил меня видеть то, чего я вовсе не хотел. Параллакс, думал я, опять параллакс.
Ведь я и сам мог обо всем догадаться, думал я снова. Но в те времена я был занят другим.
Я был гусеницей (решив так, я понял, что таблетки уже действуют). Да, я был обыкновенной гусеницей, которая живет в своем гусеничном мире, жрет зеленый листик на одной-единственной веточке и не подозревает, что веточек этих вокруг – до черта и больше, и что каждая веточка дает новый побег, и многие из них совсем близко, рукой подать, стоит только взлететь над своей реальностью. Но у гусеницы нет ни рук, ни крыльев. Она даже не знает, что она гусеница, и не может этого узнать, пока не станет бабочкой.
А бабочка – вот что обидно – ничего не расскажет другим гусеницам.
Со мной получилось иначе.
«Если твой отец, – сказала мне Диана (вот странно: я еще мог слушать), – если твой отец нашел способ создать свое альтернативное прошлое, за целую тысячу лет назад, не означает ли это, что кто-нибудь в будущем сможет