— Понимаю, — кивнул Мильтон, передернувшись под своим халатом, явно представив состояние тела, с которого бы снимали броню.
— Слушай, а награда-то будет? — через минуты тишины уточнил я.
Так-то я оглядывал округу, в которой было не сказать, чтобы многолюдно. Здоровенная мощёная камнем площадь-плац, безлюдная, кроме нас, стражей у жилища баронов и стражей у входа в замковую часть. На плаце размещался здоровенный каменный колодец с воротом, стояли явные казармы: узкая дверь, множество окон-бойниц. И раздавался перезвон — по игре там горбатился в одиночку Стоун, думаю, в жизни так же, только горбатится не только он один.
— Посвящённые Инносу прославлены своей щедростью и справедливостью, — напевно ответил парень.
— Это “да” или “нет”? — любознательно уточнил я, на что Мильтен просто пожал плечами.
— Скорее всего — наградят. Был один заключённый с посланием, одарили его щедро, — уже нормальным тоном сообщил он, но тут же першёл на “боян-стайл”. — И терпение — благодетель пред ликом Инноса.
— Очень рад за него, — покивал я, на что Мильтон озадаченно примолк.
И вот, стоим, я оглядываюсь. И вдруг из жилого дома баронов выруливает такая, не слишком весёлая мамзеля. Орать “баба!!!” пучить глаза и делать глупости я не стал, как и стражники и даже Мильтен. Но путь дамочки от дома к колодцу, набора воды и обратно провожал взглядом вместе со всеми. И, кстати, похоже, та же самая дамочка, что “залетела” за Барьер с нами, та самая, ради помощи которой Безымянный и двинул кони (жалко, блин, не говоря о геморрое, который эта смерть на меня взваливает, если я хочу из этого ЛТУ выбраться).
— Подходить к женщинам баронов не стоит. И разговаривать с ними, — понизив голос, сообщил мне Мильтен, после того, как дамочка скрылась.
Уточнять насчёт “впердолить” я не стал — было у меня ни на чём не основанное подозрение, что этого не стоит тоже.
— И не собирался. Просто удивился: вроде как женщины — ценность, а воду те же слуги могут набрать.
— Так-то оно так. Но Арто, сеншаль и рудный барон, воспитывает женщин. Пороть и бить их он не желает, чтобы не портить внешность, насколько мне известно. Вот и нагружает новеньких тяжёлой работой, если они строптивы.
— Преступниц? — хмыкнул я.
— А сам-то? — прищурился Мильтен.
— Я — честный бродяга, — гордо надулся я.
— Что, и не спёр ничего? — сделал собеседник ещё более скептическую морду.
— Да я даже стражников назвать теми, кто они есть, не успел, — хмыкнул я. — Дали по темечку, вот и…
— Бывает, — пожал плечами Мильтен, по моему не слишком поверив. — Собственно, бабы — далеко не всегда преступницы, — как сообщил мне, так и прикидывал сам маг. — Обнищавшие, бродяжки, честные шлюхи, — сообщил он. — Нам, магам Огня прикасаться к женщинам нельзя, — вздохнул он.
Хм, а я и не знал, что маги-шаманы Инноса, замещающие должность жрецов, оцелебачены. Хотя, если припомнить горный монастырь в Хоринисе из второй части — вроде бы, так и есть. Хотя тут чёрт знает: может быть такой же целебат, как у нас, когда персонал монастырей порноактёрам может мастер-классы давать. А может — Иннос приглядывает, хрен этого божественного типа знает.
— Или, например, Стоун, — продолжал рассуждать Мильтен, указывая в сторону звона молотов. — Его вообще сослали потому, что Гомез потребовал кузнеца, умеющего работать с магической рудой. И архимаг Корристо не возражал, — почти неслышно добавил он.
Хм, то есть Гомезу понадобился оружейник-бронник, это понятно. А магам… да, наверное, тоже. Посохи там, ещё какая-нибудь фигня, да те же амулеты: кольца, подвески и всё такое. То, что я не встречал магической бижутерии, кроме как собственноручно найденной, совершенно не гарантия, что её не делают малыми партиями, для себя и “за Гомеза!”
И, кстати, становится понятно “полутюремное” положение кузнеца: он вряд ли был в восторге, получая от августейшества пенделя за барьер. И не горит желанием горбатиться на местных урок: может, и сбежать пробовал, так что сейчас под “домашним арестом”, в общем-то, в том же положении, что и женщины.
И тут выперся, с соответствующим пафосом, Торрез. Развёрз со ступеней пасть и стал ей говорить:
— Ты оказал услугу Кругу, заключённый, — огласил этот тип. — И не проявил неподобающего любопытства, что отмечено архимагом! — оттопырил он палец на поднятой руке, к моему удивлению — не средний. — Посему мы, избранные Инносом, вознаградим твои труды. Назови, чего желаешь.
— Совсем всё? — не без скепсиса уточнил я.
— В разумных пределах, — огласил Торрез с таким видом, как будто предлагал весь Мир, зажав только пару коньков из-за чрезмерности последнего.
— Тогда, — бегло прикинул я, — у меня есть две просьбы. Плотская и духовная.
— Духовная? — приподнял бровь Торрез.
— Да.
— Выслушаю. Но для начала — плотская.
— Для начала меня зовут Вельруф, уважаемый маг. И я недавно оказался за Барьером. При этом я — охотник…
— И мечник, насколько я слышал — ты блеснул умением на Арене.
— Это так, но становиться стражником у меня нет ни желания, ни призвания. Но даже с охотой моё облачение… — красноречиво обвёл я руками уже потёртую и не слишком чистую джинсу.
— Понятно.
— А бароны у него доспех забрали, сам видел, — подал голос Мильтен, вызвав удивлённое поднятие бровей.
— У меня есть руда, не слишком много, но вроде хватит. Но мне бы хотелось говорить с кузнецом…
— Понятно. Это возможно, более того, если ты не проявишь неподобающей жадности, а твоя вторая просьба не обременит Круг — мы вознаградим тебя рудой, Вельруф. Мильтен, займёшься, — бросил этот тип поклонившемуся послушнику. — А что за “духовная”? — уже заинтересованно уставился он на меня.
— Знания, уважаемый Торрез. Мне интересно услышать про Инноса, Адонаса, Белиара… тьфу на него! — последнее “тьфу” было вызвано меняющимся выражением на морде мага, и судя по его физиономии — “вырулило” положение. — Про земли, про…
— Я понял тебя, Вельруф. Но вынужден отказать — маги Круга заняты и не имеют времени развеивать тьму твоего невежества. Приходи на проповедь, как прочие…
— Проповедь? — не понял я.
— Да.
А через минуту я с трудом удерживал