— Вот теперь точно пора! Михаил Фридрихович, отдайте приказ действовать предельно осторожно и не лить понапрасну кровь. Если мятежники не согласятся сложить оружие, стрелять на поражение.
— Слушаюсь!
То, чего я ждал и готовился, произошло. Бывший двадцатый корпус, два батальона штурмовиков, московское подразделение «охраны» и жандармы лишь ждали команды. После того, как фон Коттен отдал приказ, до поры не показывающиеся бойцы войск ИСБ и штурмовики вышли на улицы столицы.
Первые выстрелы раздались буквально через несколько минут. Пока все не заглушил работающий вдалеке пулемет и взрывы артиллерийских мин. В Петрограде начались боевые действия, а за ними неизбежные грабежи и погромы, без чего не обходится при любой вспышке мятежа.
Мои бойцы не жалели мародеров и грабителей. Закон и порядок! Строй штурмовиков в касках и бронежилетах с автоматами Федорова внушал надежду горожанам, что все закончится благополучно. Я лично выехал со своей охраной, чтобы увидеть собственными глазами тех, кто решил встать с оружием против своих же братьев.
И тот, кто ищет, всегда найдет. На нашем пути встала рота солдат. Моя охрана, недолго думая открыла заднюю дверь одной из машин и выкатила вперед пулемет, но бойцы не стреляли без приказа.
Строй испуганных солдат под прицелом пулемета, ощетинился штыками. Превращаясь постепенно в испуганную толпу, которой движут инстинкты, а толпе нельзя показывать свой страх. Несмотря, на все попытки удержать меня, я вышел вперед прямо перед строем солдат. Штыки угрожающе блестели в последних лучах солнца, но страха смерти не было.
— Кто ты, солдат?
Молодой голубоглазый парень с побледневшим лицом несколько раз взмахнул ресницами и только после тычка товарища ответил.
— Рядовой Кошкин, сто семьдесят первый пехотный батальон…
— Что ты здесь делаешь, рядовой?
— Приказали!
— Приказали поднять бунт против законной власти?
— Не могу знать, ваше императорское высочество! — пришел в себя солдат.
— А ты тоже не знаешь? — спросил у соседа Кошкина.
— Сказали, царя от народа прячут. Что хотят веры нашей лишить и отправят умирать на немецких пулеметах…
— Император находится на лечении в Крыму, а вы все участвуете в вооруженном мятеже во время военного положения, когда наши доблестные защитники не жалеют собственной жизни. Ты хочешь украсть у моих солдат победу?
— Никак нет!
— Тогда соизволь опустить винтовку перед самым высшим военным начальством в империи.
— Да что вы его слушаете? Долой диктатора…
Звук глухого удара и падение тела.
— Построиться! — раздался голос расталкивающего толпу фельдфебеля. — Ваше императорское высочество, солдаты не виноваты. Провокаторы подбили капитана нашего на измену. А мы люди подневольные, без приказа ничего сделать не можем.
Бледный капитан застыл изваянием и не мог вымолвить ни слова. Уж он точно понимал, что их ждет за участие в мятеже.
— Всех провокаторов выдать сотрудникам ИСБ, после чего вернуться в места постоянной дислокации. От вас… подпрапорщик Федоров, жду завтра докладную записку на мое имя. Свободны!
— Слушаюсь! Налево, шагом марш!
Таких эпизодов в городе было немало. Где-то конфликт удавалось задавить разговором, где-то после столкновений оставалась лишь гора трупов. Постепенно кольцо сжималось. Изолируя очаги сопротивления от помощи друг другу мы шаг за шагом возвращали контроль над столицей. И вот он последний рубеж обороны мятежников — Зимний дворец.
В отличие от всего остального города на Дворцовой площади пытались организовать подобие обороны. В чем был смысл мне непонятно, захват Зимнего дворца ничего не решал. Зато гвардейский экипаж внушал. Все сплошь из добрых молодцов, высоких и могучих.
— Сопротивление бесполезно. Сдайтесь и сохраните свою жизнь! — надрывал голос командир взвода штурмовиков.
— Царя нам покажите или проваливайте пока живые!
Засвистели пули, не расходясь со словами. С этими просто не выйдет. Гвардейский экипаж за долгое время окучивания в первую очередь верны великому князю Кириллу Владимировичу, да и большая часть руководства заговорщиков находится вместе с ними.
— Отправьте пару подарков. Может, передумают.
Вокруг началась суета. Штурмовики одевали снаряжение и готовили к бою минометы. Мои войска полностью брали в кольцо мятежников и ждали только приказа на штурм, который я до поры придерживал. Ничего так не меняет в голове, как взрыв снаряда рядом и умирающие товарищи.
Пяти минут работы минометов хватило, чтобы мятежники побросали позиции на площади и скрылись во дворце. Взрывы снарядов немного поменяли мнение о сопротивлении до самого конца.
— Кирилл Владимирович, выходите! Не хотелось бы заливать кровью дворец. Все же это общее достояние. Если мы пойдем на штурм пощады не ждите!
— Выстрелишь в нас? — спросил вышедший из дворца великий князь, скрываясь за спинами гвардейцев.
— Легко.
Пистолет моментально оказался в моей руке.
— Последняя возможность спастись или закончить свою жизнь в грязной луже. Печальная история для потомков, о которой они обязательно узнают.
Характер у Кирилла Владимировича слабоват. Такие не командуют собственным расстрелом и случайным образом вовремя не покидают страну. Минута молчания, недолгое совещание и он вместе со своими людьми сдал оружие штурмовикам, как и его братья.
— Мы сдаемся на твою милость. Надеюсь, на достойное обращение, как с представителями Дома Романовых.
— Всем воздастся по заслугам. Сопроводите мятежников в Петропавловскую крепость.
Отряд ИСБ без всякого пиетета, взяв за руки великих князей и других лидеров мятежа, повели бунтовщиков в темницу сырую. Гвардейцев тоже не ждет ничего хорошего. Пусть вместе поразмышляют о судьбе России в более «приятном» месте.
К вечеру очаги сопротивления были полностью подавлены, а количество задержанных исчислялось тысячами. Мы прошли на грани. Можно было, конечно, подавить мятеж в зародыше, но в таком случае многие мятежники и враги империи так бы и не раскрылись, а теперь они уже никогда не смогут поднять голову после мощной информационной кампании. В прямом смысле этого слова.
На следующее утро Петроград начал оживать. Люди старались лишний раз не выходить на улицу, и только извозчики ничего не боялись. Война, голод, морозы или знойное лето им все нипочем.
Допросы, за допросами продолжались всю ночь. Родзянко и Милюков сдавали всех подряд. Как ни странно, князь Львов и Керенский максимально отстранились от участия в мятеже. Каким-то звериным чутьем догадавшись о результате или им подсказали. Даже догадываюсь, кто это мог сделать… Гучков формировал свою команду и должников.
Здание английского посольства встретило меня закрытыми дверьми. Может быть, из-за того, что за моей спиной был внушительный отряд. Долго ждать не пришлось, вскоре вышел сам посол Джордж Уильям Бьюкенен. Можно его не любить, но как враг он достоин уважения. Продвигает интересы своей страны и пользуется любой