Делаю быстрый шаг вперед, выбиваю из ее руки катану, острие моей шпаги касается ее груди. Шах и мат.
Молчит. Смотрит то с ненавистью на меня, то растерянно на многочисленных свидетелей ее позора.
— Я жду, — тороплю я ее. — Сдаешься?
— Сдаюсь, — сверкая от ярости глазами, выталкивает она из себя.
Хочется еще что-нибудь ей сказать, но в голову ничего подходящего почему-то не приходит. Поэтому молча разворачиваюсь, подхожу к своему карандашу и кольцу принцессы, забираю их, и под рев болельщиков собираюсь покинуть стадион. Уффф. Справился.
А вот Изабелла, похоже, решила проявить милосердие и настоящую женскую солидарность. Она быстро снимает с себя накидку и, подойдя к продолжающей сидеть на траве эльфийке, протягивает ее ей. Да, без этого ей и не встать. Идти под взглядами трех с лишним сотен зрителей, сверкая обнаженной попой, она позволить себе не может. Молодец, Изабелла, пожалела все-таки принцессу. А ведь еще сегодня утром готова была ее сама придушить.
Виноват. Обознался. Никакого милосердия в моей невесте как не было, так и нет. Ошибочка вышла.
— Ты теперь должна моему жениху герцогу Ричарду жизнь, — произносит Изабелла, насмешливо глядя, как эльфийская принцесса заворачивается в ее накидку. — И твой обручальный перстень теперь у него. Да? — она улыбается так, как может улыбаться только акула или одна красивая женщина другой не менее красивой.
Так это она какой-то свой обручальный перстень вынуждена была дать в заклад нашего поединка! И что это значит, что он теперь у меня?
А вот Элениэль, судя по всему, как и моя жена, прекрасно знает, что это означает. Потому что ее взгляд становится затравленным.
— Знаешь, Элениэль, — продолжает тем временем моя садистка, обращаясь к принцессе просто по имени, как к низшей по социальному статусу. — Я не буду возражать, если его светлость герцог возьмет тебя второй женой. Он же маг. Помнишь? Он имеет на это право. Первой, конечно, буду я. Но ты не переживай. Мы с тобой подружимся, — и улыбка акулы меняется на улыбку сытой акулы.
У эльфийки такое лицо, что у меня возникает благородный позыв немедленно ей этот перстень вернуть, но я ловлю предостерегающий взгляд Изабеллы и понимаю, что стоит подождать с этим широким жестом.
— Что это было, дорогая? — спрашиваю свою невесту, когда мы неспешно возвращаемся домой. От чести ехать обратно в карете я отказался.
— Ой… — смеется Изабелла. — Ты видел, как она испугалась? Ха-ха-ха. Это же надо. Поставила свой брачный перстень и лишилась его! Как ты догадался, что она его положит в залог? А… Ты разглядел, что на ней больше ничего не было? Ричард, ты самый коварный мужчина, какого я только видела!
Ни хрена я не коварный. Я представления не имел, что принцесса должна была что-то поставить против моего карандаша. И уж тем более я не подозревал, что то кольцо, которое она бросила на траву, окажется каким-то брачным перстнем. И что это означает, что он теперь у меня, для меня тоже загадка. Но я в этом не признаюсь. Надеюсь, что в процессе разговора с Изабеллой мне все станет понятно.
— Я не это имею в виду, — говорю я. — Я про твою беседу с эльфийкой. Зачем тебе это нужно было. И что это еще за согласие на мой брак с ней?
— Так она же светлая! — восклицает девушка. — Они же почти никогда не женятся и замуж не выходят. Живут, конечно, парами, но в любой момент могут расстаться. И перстнями своими никогда не обмениваются. Бывает, конечно. Но крайне редко. Это ведь тогда на всю жизнь их связывает. И новый перстень сделать невозможно. Он вручается каждому эльфу только один раз — при достижении совершеннолетия и несет в себе какую-то их особую магию.
Я кивал с таким видом, будто мне все это хорошо известно, а сам поддерживал разговор, выясняя все новые и новые нюансы последствий того, что завладел колечком эльфийки. В общем, дело обстоит примерно так. Обмен этими перстнями накладывает магические обязательства на обе стороны. Есть целый список того, что может муж требовать от жены, и такой же — что жена может требовать от мужа. Но! Перстень Элениэль у меня, и отдала она его добровольно, а значит — я могу своим правом пользоваться в полной мере. И отказать она мне не сможет. Магия перстня принудит. А вот у эльфийки такого же моего перстня нет, у меня его в принципе нет, я же не эльф, так что ее возможности что-то потребовать от меня равняются нулю.
— Она же теперь все равно, что твоя рабыня, — продолжала веселиться Изабелла. — Чтобы получить назад свой перстень на все пойдет. Прикажешь ей завтра штурмовать твой замок, в котором Сиверс засел, так она всю свою свиту за собой поведет. А воины у нее хорошие. Тут ты правильно все рассчитал. Восхищаюсь тобой, Ричард!
— Так все-таки что ты ей про то, чтобы стать второй женой, говорила? — задал я вопрос, на который пока не получил ответа.
— Да, пугала ее просто. Чтобы сговорчивее была, — отмахнулась Изабелла. — Я же сказала, что она светлая. Ей женой чьей-то стать — это как умереть. Вот если бы она дроу была, я бы в жизни такого не произнесла. У них матриархат. И мужей у каждой дроу может быть несколько. Так что нет. Никаких дроу в нашей семье. Хорошо, милый?
Как говорится, помяни черта. В смысле темных эльфов, которые дроу. В смысле темных эльфиек, у которых по несколько мужей.
Навстречу нам показался отряд в сотню всадников. И я сразу понял, что это эльфы. Раз их увидев, потом ни с кем не перепутаешь. Но также я понял, что это и есть те самые дроу. Лица смуглые, как у каких-нибудь испанцев или арабов, волосы темные. Одежды тоже. Мрачная картинка. Мои гвардейцы среагировали быстро, окружив нас с Изабеллой плотным строем.
— Это королева дроу Алира, — прошептала Изабелла. — Это ее королевский штандарт вон там развивается. Они кровные враги со светлыми эльфами. И идут, не сомневаюсь, за Элениэль. Сейчас здесь будет битва. Ричард, давай быстрее уйдем отсюда. Где наша карета? Эй! Карету его светлости герцогу! Живо! — отдала она команду, не дожидаясь моей реакции на появление новых действующих лиц.
А вот