Подведя итог, Полин уставилась на меня, всем своим видом спрашивая, поеду ли я в Листаматур.
– Жаль. А я всё же решила отправиться в Файмарг, – без особой уверенности сказала я, оседая на стул.
А куда мне деваться? Идти проситься на постой к семье Полин? Так там скоро родится ребёнок, им не до незваных гостей. Жить под одной крышей со свекровищем я точно не стану, а Мейер ясно дал понять, что прощать несуществующую измену он не намерен. Думается, компенсации от компании хватит на какое-то время, а затем я найду работу и буду обеспечивать себя сама.
– Может, отправишься с нами? – с надеждой спросила Полин, устраиваясь рядом, и заверила: – У нас в доме очень много места, мы будем тебе только рады!
– Спасибо, но нет. У меня другие планы. Для начала хочу найти доказательства того, что вилерада через кровь всё же передаётся. А дальше – свести счёты с одной особой. В общем, будет чем заняться. Полин, ты сможешь сделать мне одолжение и отдать письмо Мейеру? Не уверена, что он вернётся до отправления дирижабля.
– Конечно, передам… – Полин посмотрела на меня сочувственно. – Никогда его таким не видела. Он, кажется, даже похудел. И смотрит диким ульфуром.
– Он считает, что я ему изменила, и расстраивается, что переселенка ему досталась некачественная, взяла и заразилась сама, – сердито высказалась я. – Ну ничего, его никто не держит, а доказательства я ещё найду. И имя своё тоже очищу.
– А мне всегда Мейер нравился, – призналась вдруг Полин. – В нём что-то такое есть… какая-то решимость, что ли. Такой если в гору рогами упрётся, то скорее гору сдвинет, чем отступится. И симпатичный…
Баран он! Хоть и симпатичный, тут согласна.
– А вы разве не родственники? – удивилась я.
– Мы? Нет. Это с Кларом они родственники по отцу, а мой папа из другой семьи, он вообще с юга, в Стойтуре родился.
– И чего же ты за него замуж не вышла, раз он тебе нравится? – неожиданно резко спросила я и тут же попыталась смягчить тон: – Вилерианка же любого может выбрать.
– А мне до брачного возраста немного не хватает, – фыркнула Полин. – Вот в конце талого месяца и начну выбирать. Хотя я и сейчас-то уехала, потому что замучили эти женихи. И ходят, и смотрят, и зовут, и подарки несут, и выводят из себя одним видом… И чего им всем надо?
– Осчастливить тебя хотят, – фыркнула я. – Раз и на всю жизнь.
– Это точно, – улыбнулась Полин. – Так что, у вас с Мейером всё кончено?
Поколебавшись, я ответила:
– Не знаю. С одной стороны, у меня к нему душа лежит. Есть в нём качества, которые я в мужчинах ценю. А с другой, бесит до ужаса этим своим упрямством и недоверием. Если каждое моё слово будет сомнению подвергаться, в таких условиях жить я точно не смогу. Вот и получается, что чувства у меня к нему есть, но умом я понимаю, что ничего хорошего с ним мне не светит.
– Думаю, он остынет и всё осознает, – задумчиво проговорила Полин. – Знаешь как вилерианцы болезненно переживают измену или даже намёки на неё? Если бы ты ему действительно изменила, и он узнал, с кем, он бы соперника точно убил. И никто бы его за то не осудил, потому что у тебя был секвин на лбу. Секвин значит, что девушка занята, и ухаживать за ней уже опасно. Это вызов. Да и девушки сами понимают, что им-то никто ничего не сделает, а вот если пофлиртовать с парнем, то ему это потом жизни может стоить. Или мужу, тут как повезёт. Так что с холостыми вилерианцами замужние вилерианки стараются не общаться, даже с дальними родственниками, потому что… опасно это. Да, с одной стороны считается, что приставать к девушке с секвином – это низость. А с другой, мало кто упустит шанс увести женщину у другого, поэтому если женщина даёт хоть малейший повод, то кончается это обычно очень трагично. А переселенки иногда нашей культуры не понимают и ведут себя фривольно, вот на них и бросаются другие.
– Да уж… Но Кларас вёл себя очень даже достойно и сдержанно… никаких поползновений.
Полин на секунду замялась, а потом сдала брата со всеми потрохами:
– Он тебе не поверил. Хоть и сказал, что ты очень красива и сочувствует тебе, но до конца всё-таки не поверил. Считает, что ты темнишь и недоговариваешь, оттого он и насторожен.
– Что ж, по-своему он прав, – пришлось согласиться мне. – Но Мейеру я не изменяла.
– Даже если бы изменяла, найдутся охотники. Просто Клар… он… другой. Он часто высказывается о том, что брак – это чересчур обременительно, может, поэтому Хеймсе и отказал. Знаешь как девочки на меня за это обиделись? Они отчего-то решили, что это я его отговорила, хотя я, напротив, очень хотела, чтобы у Клара жена появилась. И уламывала его, как могла. Но девочки не могли поверить, что вилерианец сам от жены отказывается, назначили виноватой меня и общаться со мной перестали. Так что я прекрасно понимаю, как себя чувствует человек, которого за просто так обвинили в мерзости.
– Грустно это всё, – потёрла я виски. – Но я всё-таки попробую доказать Мейеру, что он неправ. Дай, пожалуйста, ручку с листочком, хочу написать ему письмо.
Полин принесла письменные принадлежности, я поблагодарила и замерла, глядя на белую пустоту чистого листа. Что я хотела сказать человеку, который упорно не желал меня слышать?
«Мейер!
Мне очень горько оттого, что ты упорно продолжаешь верить в мою измену. Да, я тебя обманула, причём несколько раз. Например, сказала, что у меня нет родных сестёр, хотя у меня их три. Но, поверь, у меня не было выбора, кроме как лгать. С самого начала всей этой истории у меня не