Он взял мою левую руку в свою, и поначалу я почти ничего не ощутила. А потом показалось, будто в пальцы меня принялись жалить сотни шершней разом.
– Нет! – я вырвала руку и тяжело задышала, а потом закашлялась.
Во рту стало солоно и противно. Утихшая было боль принялась с остервенением кусать затылок с шеей и драть когтями правый бок с плечом. Булькающий кашель лишил последних сил. Показалось, что пол сейчас рухнет сверху, но нет. Просто всё плыло и мелькало перед глазами, словно я смотрела видео с камеры, которой размахивали из стороны в сторону. В лёгких клокотало и хрипело. Это кровь? Стало страшно. Я беспомощно посмотрела на Полин, но та лишь жалобно разрыдалась в ответ. В общем, не образец стойкости. Не удивлюсь, если мне же и придётся её утешать, а ведь я не знаю ни одного анекдота про пневмоторакс.
– Тогда я? – неуверенно спросил Кларас.
– Дайте ей небольшую паузу. Полин, поищите кружку, наберите чистого снега и растопите, а потом напоите вашу подругу, – распорядился седовласый.
– У меня совершенно нет сил, – шумно сглотнула она и появилась в поле зрения, упав рядом со мной на колени. – Я всё глупо потратила на щиты. Я думала, что это нападение. Простите!
Искусанные губы вилерианки дрожали, а глаза были припухшими от слёз.
– Полин, так разогрейте на костре! – строгим голосом приказал пожилой вилерианец, и девушка тут же вскочила на ноги и скрылась за его спиной.
Кларас осторожно забрал мою руку у незнакомца и согрел в ладонях.
– Очень плохо? – сочувственно спросил он.
– Бывало хуже, – честно прохрипела я в ответ. – Один раз.
– Если станет больно, дай знать.
Сила Клараса коснулась пальцев и ошпарила кипятком. Я инстинктивно отдёрнула руку и застонала от боли.
– Почему больно?.. – сипло спросила я.
– Раньше у тебя не было своей силы, а теперь она формируется и… не терпит вмешательства. Со временем эта острота ощущений уйдёт, а у целителей есть очень ценный и редкий дар подстраиваться под силу другого человека. Вот только среди выживших ни одного целителя нет.
– Выживших? – переспросила я, сосредотачивая мутный взгляд на Кларасе. – Выжили не все?
– Хорошо, что ты жива, – сквозь слёзы улыбнулась вернувшаяся Полин. – Нам повезло, что наши каюты находились в хвосте. Основной удар пришёлся на нос. Я нашла миску. Сейчас только снега наберу чистого и погрею. Подожди немного.
– Нужно позвать кого-то ещё, – поднялся с колен незнакомец. – Мы обязаны попробовать, может, найдём того, чья магия не будет отторгнута. А вам лучше не говорить и не напрягать лёгкие, – обратился он ко мне.
Я вопросительно посмотрела на Клара.
– Ты ранена. Мы подозреваем, что осколок ребра проткнул лёгкое. Лежи спокойно и постарайся дышать размеренно и не очень глубоко, – он спрятал мою руку обратно под плащ. – А ещё не волнуйся. В обычных обстоятельствах это быстро прошло бы, но сейчас понадобится чуть больше времени. Только и всего.
– Лежите спокойно. У вилерианцев огромный запас прочности. И хотя у вас трансформация ещё не закончилась, вы теперь всё равно одна из нас. Одна из самых сильных и выносливых форм жизни в обитаемых мирах, – уверенно сказал седовласый незнакомец и исчез из поля зрения.
Кларас тоже ушёл, и вскоре вернулась всхлипывающая Полин. Она аккуратно напоила меня тёплой водой и погладила по волосам.
Собравшись с силами, я спросила:
– Что случилось?
– Говорят, что буря к утру усилилась, и из-за неё дирижабль врезался в горы на полном ходу, – вилерианка шмыгнула носом и продолжила: – Если бы удар был один, то магический щит выдержал бы и погасил бы его. Но из-за аварии повредился и лопнул корпус, а потом аэростат покатился по склону вни-и-из, – Полин принялась подвывать, размазывая по лицу слёзы. – А потом разломился на несколько частей. Нам повезло больше всех, потому что наши каюты были в хвосте гондолы. Нос отвалился, рухнул в пропасть и загорелся. Мы организовали поисковый отряд. Нашли несколько человек. Но очень мало. Очень мало, Лиза. Ты только, пожалуйста, не умирай. Не умирай, пожалуйста, – она утёрла слёзы рукавом и жалобно на меня посмотрела.
– Всё будет хорошо, – тихо проговорила я.
Пошевелила правой рукой, что была закутана в плащ или плед, и Полин перехватила её. Плечо прострелило острой болезненной молнией.
– Помощь уже в пути. Три ближайших дирижабля. Нас обязательно найдут. Надо просто дождаться! – уговаривала то ли себя, то ли меня вилерианка.
Я прислушалась к себе. Боль поутихла, но не отступила. Если лежать вот так, не шевелясь, она становится тупой и глухой. Не исчезает, но и не грозится перегрызть горло. Я прикрыла глаза и постаралась расслабиться.
– Только не умирай, – запричитала Полин.
Вот заноза слезливая! Не даст ведь покоя!
А можно от меня отстать со всеми своими вирусами, дирижаблями и свекровями, разливающими воду по полу? Можно мне обратно на Таланн? Зря я привередничала, там было очень здорово, особенно в компании милейшего призрака обаятельной почившей королевы.
Я пошевелила пальцами, чтобы успокоить Полин, но даже крошечное движение отдалось болью.
– Сколько времени?
Полин шмыгнула носом и ответила:
– Около трёх часов пополудни, точнее не скажу. Авария произошла перед рассветом. Нам повезло, что мы обе в каюте остались и никто из нас не вылетел в окно. Тяжело было искать тех, кто… кто потерялся, – неловко закончила Полин. – Ещё и холод дьючий…
Я посмотрела на вилерианку вопросительно, она спохватилась и пояснила:
– Дьюки – это такие мелкие злобные зверьки. Вонючие, как сто гнилых помоек. На зиму наедают огромные бока и почти не вылезают из нор, но если такого тронешь – смердеть будет так, что за неделю не отмоешься. А про холод так говорят, потому что когда температура осенью падает, дьюки прячутся по норам, вот и выходит, что дьючий холод – это когда ни одного дьюка вокруг нет.
Наверное, дьюки подобны нашим скунсам, только жирные. Я вдруг осознала, как мало знаю о Вилерии, местных животных и растениях. Я ведь даже едой особо не интересовалась, всё время было не до того. И сейчас я растерянно смотрела сквозь пролом в стене на синее вилерианское небо.
Такое древнее и красивое, оно видело куда больше слёз и страданий, чем я могу вообразить. Оно было жестоко. И было милосердно. Придавливало к земле засухой и давало вожделенные дожди. Сковывало льдом и согревало лаской. Или же оставалось безучастным.
Сегодня ветер ещё поддувал, но бешеная вьюга утихла, и