Студенты средних курсов отлично ассимилируются в городе, находят друзей по интересам из других вузов. У них нет в принципе очень больших материальных забот; и потому все свободное время их направляется на познание окружающего. На средних курсах обычно начинается самостоятельная работа творчески одаренных молодых людей. Студенты среднекурсники посещают всяческие культурные мероприятия, вернисажи, они встречаются в каждой интересной компании, куда не придет пятикурсник, занятый дипломом, или первокурсник, зубрящий предметы.
Теперь студенты собираются по интересам. Групповая (имеется в виду группа студенческая) жизнь в вузах теперь очень слаба. Она сводится к обмену учебными материалами и т.д...
Типичной для среднего студента является такая схема поведения: посещение института (точнее тех лекций и лабораторок, которые невозможно не посещать). Затем встреча с компанией и дальнейшее совместное времяпрепровождение. Это обязательное посещение какого-либо питейного заведения. Затем длинные совместные прогулки, разговоры, обмен мнениями. Типичными для такого разговора являются внутриполитические темы, политика внешняя, институтские темы. Наиболее доминирующими темами являются секс и выпивка. Именно в этих встречах студенты узнают все новинки «песенного творчества», здесь распространяются анекдоты, слухи и т.д. Общественная активность студента проявляется именно в этой групповой среде, а общеинститутские мероприятия вызывают лишь желание от них избавиться...
Начиная приблизительно с середины четвертого курса, интересы студенчества приобретают более конкретный характер. Большинство из них в это время имеет прочное знакомство с кем-либо, которое впоследствии должно перейти в брачные отношения...
В социальных поисках студенчества наступает период спокойствия, в основном вызванный факторами личного благополучия и доводами окружающих типа «плетью обуха не перешибешь». Студент переходит в категорию старшекурсников.
Эти люди более степенны и осмотрительны в своих поступках. Теми либо иными способами они стремятся укрепить свое общественное положение и продемонстрировать лояльность... В этот же период стремятся вступить в Партию. Поступки становятся более жизненными и осмотрительными, в сознание все больше проникает элементов конформизма...
Однако этот период характерен и большей восприимчивостью к враждебной пропаганде. Это объясняется не только возросшей способностью реагировать на аналитический подход к событиям, столь излюбленный у западных комментаторов, но и конкретный экономический анализ, показывающий ничтожность дальнейших перспектив. Сравнение положения (чисто материального) своего западного коллеги с собственным заработком приводит к двум интересным результатам.
Одни в результате анализа приходят к необходимости «делать карьеру», т.е. любыми способами пробивать себе дорогу и обеспечить высокий жизненный уровень. Именно эти люди рвутся в аспирантуру, пытаются использовать общественное положение в личных целях. Они беспринципны, сильны фразой и представляют большую опасность как перерожденцы и отрицательный пример для молодых. Однако с социальной точки зрения они выглядят прекрасно, ибо достаточно осторожны и раскрывают свои взгляды лишь немногим доверенным друзьям.
Другие решают жить как придется. Однако это решение впоследствии приносит им немало огорчений и расстройств, так как перед их глазами стоит пример более удачливых друзей. Поэтому данная категория представляет отличную среду для слухов, анекдотов и т.д. Некоторые ее представители пытаются в собственных произведениях перенести вину за все несбывшееся на окружающее общество.
Эти люди очень восприимчивы к западной пропаганде, ибо «свободный мир» кажется им местом всеобщего процветания... дескать вот там бы я развернулся, а здесь меня все ограничивает.
Дмитрий несколько раз слышал от новых знакомых, как им их старшие братья рассказывали о работе на заводах. Фобос и Деймос. Недостаточно четкая организация труда, беспорядок на многих предприятиях приводит к мнению, что все в промышленности – «гигантский бардак». Что приводило к подрыву веры в рабочий класс как самый передовой отряд коммунистического строительства. Что в свою очередь порождало мнение, что только научно-техническая интеллигенция способна управлять современным обществом.
И еще немного об общественных науках…
Их авторитет чрезвычайно низок у студентов. Их не рассматривают иначе, как «болтовню». В этом повинны прежде всего педагоги, которые являются на лекции, чтобы в сотый раз изложить студентам свой конспект или положения учебника. Лекции в большинстве случаев неинтересны, и потому лекции по истории партии, философии, основам научного коммунизма, используются для приготовления домашних заданий, веселой переписки и т.д. Семинарские занятия сводятся к установлению очередности выступлений, и те, кому не нужно выступать, спокойно занимаются своими делами.
Такая постановка преподавания приводит к тому, что студент привыкает к бездоказательности основных положений марксистской философии, к тому, что это догматическая, негибкая наука, которая не в состоянии даже объяснить, а не то, что предсказать ход событий. Острые вопросы либо избегаются преподавателями, либо на них дается столь невразумительный ответ, что всех слушателей охватывает скука. Студенты, пытающиеся активно мыслить на первых курсах, к окончанию института молча заучивают «от сих до сих». В результате идеологические дисциплины «сдаются», а не становятся основой дальнейшего развития.
Преподаватели общественных наук совершенно не обращают внимания на современные философские течения Запада. Это приводит к тому, что философия Ницше, Гуссерля, Бергсона, Фрейда, Хайдеггера, Сартра, Дьюи совершенно неизвестна студентам и первое же столкновение с ней вызывает живейший интерес. Поэтому произведения новомодных западных философов попадают на совершенно невозделанную идеологическую целину, и потому сила их воздействия многократно возрастает.
Привыкшие к легким доказательствам своих теоретических построений, студенты при столкновении с мало-мальски опытным спорщиком или идеологическим противником легко «вышибаются из седла». Они не приучены спорить, они не умеют аргументировать свои положения. Поэтому зачастую они занимают позицию противника либо оставляют у него и у самих себя впечатление неуверенных в своей правоте людей.
Студентов не умеют заинтересовать произведениями Ленина и Маркса. Психологический эффект противодействия обязательному приводит к тому, что книги классиков марксизма прочти не открываются. Стараются читать о книгах, а не сами книги. Призыв одного из студентов на страницах «Комсомолки» к чтению «Капитала» вызвал усмешку с отмахиванием в стиле: это дело специалистов, да и не читать же нам этот «талмуд»...
Несомненна личная роль преподавателей общественных наук в формировании взглядов студенчества. Однако они крайне непопулярны в студенческой среде. Большинство из них не умеют общаться со студентами, выглядят убого на фоне ищущей