А вот Дереку все давалось в разы сложнее.
Для Марка песня, для него – телега несмазанная, со скрипом и провизгом. И медленно идет, так медленно… Марк словно под гору бежит, а Дерек в гору тащится.
Потому Дерек и хотел других собрать, лишний раз перестраховаться. Пусть уж у него большой перевес будет, чтобы Марку точно никуда не деться… не получится? Ему б и добычу не надо, ему бы головы Марка хватило с избытком!
Только вот…
Его люди еще успеют, и то потом, после рейда, десятка два он недосчитается, не все из кабаков да от девок поспеют. А другие пираты…
Им дней десять надо только собраться.
Дерек, как из рейда приходит, так не к бабам, а корабль к следующему выходу готовить, проверять, смолить, красить, подновлять, где надо, а уж потом и погулять можно. А другие не так.
Пока осознают, пока похмелятся…
Придется одному рисковать!
Но может, кое-что он еще успеет сделать?
* * *
– Ваше величество!
Мария с интересом посмотрела на его высочество Вернера.
– Ваше высочество?
Явился, вот. Интересно, сколько усилий ему пришлось приложить и сколько заплатить, чтобы устроить встречу наедине? Она себе сидит в саду, спокойно, отдыхает на солнышке… с недавних пор Марии это нравилось. Очень нравилось.
Именно так, выйти в самый солнцепек в сад, расслабиться, прилечь в одной из беседок – здесь это считалось полнее допустимым. Эрра изволит лежать и думать о возвышенном.
Правда, вот так эрры старались не разлеживаться, лучше в тенистых беседках или на верандах, а то солнечный удар хватит. А Мария лежала на самом солнцепеке и блаженствовала.
И змея в ее душе наслаждалась.
И вот в ее скромную идиллию врываются эти… этот… нет – эти. Стоит его высочество Вернер, смотрит так укоризненно, а за его спиной еще один.
Секретарь?
Мария пригляделась внимательнее.
Вроде бы – да. Стоит такой невзрачный, неприметный, в толпе пройдешь – не оглянешься… только вот почему-то змея в душе все сильнее приподнимается, поводит тупоносой головой по сторонам, собирает тугие кольца.
Враг? Опасность? Добыча?
А что там говорит Вернер?
– Ваше величество, я понимаю, ваш супруг не настроен выдавать за меня замуж ее высочество Анну, но я хотел бы воззвать к вашему разуму.
– К моему разуму? – удивилась Мария.
Вернер опустился на подушки беседки.
– Ваше величество, вы понимаете, я пока не люблю вашу дочь. Может, и потом не полюблю, я не знаю. Мы вообще видим друг друга второй раз в жизни, и даже не разговаривали, не пытались как-то узнать, мы два незнакомца, соединенные государственными интересами.
Мария кивнула. Что ж, доза правды засчитана, посмотрим, сколько килограммов лжи к ней подмешают.
– Я не буду клясться в любви, но я могу дать вашей дочери то, чего она безусловно заслуживает. Крепкую семью, уважение, детей, спокойствие и безопасность. Ваша дочь будет гарантией мира в стране. Эрланд не примет чужака, но консорта обожаемой принцессы – стерпит. А там и покорится. Не говорю – полюбит, но и бунтовать не станут.
– А моего супруга вы уже похоронили? – ехидно уточнила Мария. – Не знаю, как в Фардании, а вот в Эрланде такие речи идут как государственная измена.
Вернер даже и не смутился.
– Помилуйте, ваше величество, какая тут измена? Я искренне желаю его величеству Иоанну долгой и счастливой жизни в браке, но ведь других детей у вас нет, только Анна.
– Мой супруг запросил развод, – отмахнулась Мария, – так что еще десяток детей наделает. А вы подумайте, ваше высочество, стоит ли оно того? Консортом вы не будете, а вот муж опальной принцессы – должность незавидная.
Но чем, чем ее так раздражает этот секретарь?!
Почему на него все время сбивается внимание, почему ее внутренняя гадина так раздражена? Хоть ты клыки выпускай, и ядом, ядом!!!
– Ваше величество, но вы ведь не согласитесь на развод!
И такая священная уверенность в голосе! Просто до слез!
– Почему? – удивилась Мария. – Еще как соглашусь!
– Но это… это же…
Вернер аж заикаться начал. В его голове просто не укладывалось, как кто-то может добровольно отдать ВЛАСТЬ! Это ж альфа и омега, начало и конец, краеугольный камень всей его жизни!
И – отдать?
Невероятно!
– От меня тут ничего не зависит, – Мария смотрела равнодушно. – Вряд ли ваш дед спрашивает совета у своей супруги? Или ваш отец, ваше высочество?
Вернер даже хмыкнул.
Совет? От женщины?
Но они же дуры!
Ладно, ее величество Мария, кажется, другая, но в большинстве своем лучше советоваться с лошадью, а не с женщиной. Лошадь хоть выслушает молча и никому не разболтает, а вот о бабе такого точно не скажешь.
Мария шевельнулась – и взгляд секретаря остановился… нет, не на ее прелестях. Куда он смотрит?
Пожалуй, он оценивает всю Марию. Но почему так? Что его притягивает, или что привлекает его внимание? И почему он так странно подается вперед… он закрывается, прячется за ветками, но видно же! Он… принюхивается?
И Мария не заметила бы этого, если бы не ее змейство.
Он что – такой же, как она?! Двуипостасный?!
А как это определить?
Мария прислушалась к себе, медленно потянулась чутьем к своей внутренней змее, и та расправила кольца. Выпустила язык, принюхалась.
Он… пахнет животным?
Нет…
Мария не могла определить точнее, и ее змея тоже была в растерянности. Женщина уже научилась с ней договариваться, змея с удовольствием предупреждала об опасности, предостерегала и старалась помочь, но тут…
Линок Саран ощущался… как что-то неправильное.
Не человек. Не животное. Не дитя Многоликого. Смесь всего и сразу, дикая, искаженная смесь, которая тем не менее – работает?
Но очень на это похоже. И вот он и голову поднимает, и принюхивается тоже…
Каким животным он пахнет?
Лисом.
Он пахнет обычной рыжей лисой, но лисой больной, измученной, лисой неправильной… и что делать? Спросить прямо?
Мария подозревала, после такого вопроса она проживет очень и очень недолго.
Но и оставлять такое рядом с собой?
Змеи осторожны. Они стараются уползти от опасности, но если удрать не удается? Если ей просто некуда, и за ее спиной гнездо и маленькие змееныши, которые пока не могут как следует охотиться? Что ей делать? Нападать?
Мария приняла решение и дружелюбно улыбнулась.
– Вернер… вы позволите называть вас так, на правах возможной родственницы? А вы можете называть меня, к примеру, тетушкой Марией.
Вернер кивнул. С этим он был согласен, почему нет?
– Польщен, тетушка Мария.
– Насколько вы доверяете вашему секретарю? Поймите меня правильно, это сложный разговор…
Вернер невольно выпятил