— "Опознавательный стук"? Что это такое?
— Мы создали ментальную защиту. Она как материальная перегородка, в которую можно постучаться. Правда, её надо постоянно укреплять.
— И как часто?
— Зависит от энергетической мощности. Чем она больше, тем лучше.
— Но от куда во мне-то мощность? Я же, не электростанция, чтобы вырабатывать её.
— Каждая клеточка человеческого тела являет собой энергетический аккумулятор огромной мощности. Научишься взаимодействовать с ним, станешь для себя, той самой индивидуальной электростанцией.
— Давай будем не стучать, а подскрёбывать, — предлагаю свою версию шифрования.
— Да. Согласна. Никому и в голову не придёт такая дурацкая идея — скрестись, — смеётся Вийе.
— Вижу, настроение у тебя хорошее. Встреча с отцом не сильно беспокоит? С матерью ты вроде поладила. А на него сильно обижаешься?
— Я прожила столько жизненных сценариев, что и не перечесть. Поэтому, к этим двум, у меня нет никаких чувств. И "поладила", как ты выразилась, с матерью только потому, что ничего не чувствую к ней. Ни обиды, ни ненависти. Ничего. Впрочем, как и к нему. И хотя память всегда была при мне, в отличии от тебя, времени прошло слишком много.
— Если ты не чувствуешь родства с родителями, то зачем принимаешь наследование?
— Я уже говорила, что пока они живы и здоровы, у меня много свободного времени. И для меня сейчас важнее, это привыкнуть к данному телу. Осознать его наличие. Мне в нём странно находиться. Не привычно. Думаешь, что после многих жизней в человеческих телах, я приняла его с радостью и восторгом? — ошарашивает неожиданным признанием.
— Извини. Но мне казалось, что ты счастлива возвращением в родную стихию и обретению тела. Ты же сама говорила, что хочешь вернуть именно его. А теперь говоришь обратное. Я и предположить не могла, что всё так плохо. Тебе нужна психологическая помощь. В моих восстановленных воспоминаниях, везде, кроме первой жизни, я всегда — гуманоид. Да и первоначальная — по контуру, напоминала человеческую форму. И честно, мне даже представить страшно, что могло быть иначе и я родилась бы в другом образе. Например: в паучьем. Или другим монстром. Нет! Я не о тебе говорю. Ты не монстр! Ты очень миленькая розовая спрутша, — пытаюсь выкрутиться из щекотливой ситуации.
— Успокойся! Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы обращать внимание на твой словесный поток, — смеётся Вийе, — ведь ты единственная, с кем я могу говорить откровенно, не опасаясь, что меня не так поймут.
— Благодарю за столь высокую оценку, — шутовски кланяюсь и расшаркиваюсь ножкой, чувствуя неловкость от искренней теплоты, прозвучавшей в голосе бывшей подселенки.
Спрутша выбирается из бассейна и направляется к огромному ложу в виде круглой тахты. И хотя, на ней могло поместиться множество меня, щупальца монстрика-Вийе не вместившись, свешиваются до самого пола. При передвижении девушки, замечаю, что её тело уже достаточно окрепло для прямохождения. То есть, двигается она, почти на выпрямленных щупальцах. Прям как её отец.
— Давай потренируемся во внутренних диалогах, пока мы одни, — предлагает она вслух, и затем, с озорной улыбкой наблюдая за моей реакцией, издаёт мысленно звук, напоминающий движение бумаги по стеклу, — Меня слышно? — интересуется.
— Лучше стучать, чем так издеваться, — морщусь от неприятной вибрации в голове, а затем задаю встречный вопрос, — О чём будем сплетничать?
— О тебе. Что собираешься делать с Посейдоном? — спрашивает серьёзным тоном, без намёка на подначивание.
— А что мне с ним делать? Он мальчик большой, пусть сам решает свою судьбу.
— Ты прекрасно меня поняла. Он не был возлюбленным в начале времён. А это значит, что ваша предполагаемая романтическая связь — ложь. Тогда, почему он летит с нами, а не возвращается домой?
— Но ты же была рядом, когда он озвучил своё решение остаться со мной, чтобы разобраться в своих чувствах.
— Да что с ними разбираться? Он же с самой первой встречи, видел не тебя, а её! — взвивается Вийе.
— Ты сказала, что хорошо меня знаешь. Тогда ответь, почему за свои пятьдесят лет земной жизни, я так и не сошлась ни с одним мужчиной? Почему зациклена на нём одном?
— Так ты себя хочешь проверить, а не его? — озаряется пониманием.
— Да. Хочу разобраться. Может в той первой жизни, у меня к нему было не только почтение, как к наставнику, но и что-то большее. Только не осознанное. Потому что в мыслях той меня, я не нахожу никаких чувств.
— Тогда понятно. Хочешь поставить жирную точку и освободиться. Согласна. Это будет правильно. Только помни, чтобы ты не чувствовала в прошлом, не стоит держаться за это в настоящем. Ведь сейчас — ты другая. И он — другой. В каждой прожитой жизни, вы играли свои роли. Кто сказал, что они должны повторяться?
— Ты опять пытаешься манипулировать мной? — прищуриваюсь с подозрением.
— Нет. Просто ты для меня — как сестра. И я не хочу, чтобы многовековая любовная ложь продолжала мучить тебя. Пора идти вперёд, оставив прошлое прошлому. Сколько ещё можно топтаться на месте? — опять эмоциональный взрыв.
— И зачем так распаляться? Мы уже разделены. У каждой свой путь в собственном теле. Я понимаю, что ты привыкла к совместному сосуществованию. Но, как сама только что сказала: "Прошлое оставь прошлому". Привыкай к новому положению. Ты не в ответе за меня и мои решения.
— Ты права. Но я очень сильно с тобой связана. Мы были спаяны, как сиамские близнецы долгое время. И мне не хватает прошлого единения. Как будто, я лишилась важной части себя.
— Как и обещала, я буду рядом до тех пор, пока у тебя идёт адаптация к ново-старой версии, — заверяю искренне, сочувствуя её переживаниям, — Но, и ты должна стремиться к новой жизни, не зацикливаясь на мне. Иначе, это ничем не отличается от нашей с Посейдоном связи.
— А можно не вспоминать его хоть какое-то время? — опять нервно дергается подружка.
— Ты случайно не влюбилась в него? — интересуюсь ехидненько, — или это простая ревность?
— Влюбиться? — Нет. Ревновать? — Возможно, — чистосердечное признание, — Если бы я знала, что ты будешь счастлива с ним, то сама бы благословила вас. Но в данное время, переключи своё внимание на более