— Я не запрещаю моим сыновьям и дочерям объединять усилия. Можете действовать, как сочтёте нужным. Преуспеете — обретёте власть. Провалитесь — последствия на вас.
«Воюйте или умрите» — вот что услышали принцы.
Но младшему восемнадцатому исполнилось всего девять лет. Семнадцатому — четырнадцать. Аилань со страхом глянула на Эмина, который сидел с задумчивым видом и ещё не мог во всей полноте понять, о чём говорит отец.
— Отриньте страх. Вы сегодня воочию видели, что даже самый слабый огонь можно распалить.
Все взгляды устремились на Аилань, и у неё внутри всё окаменело.
— Пользуйтесь этим и обретите величие.
После этого император сел обратно за стол и распорядился подать вина. Его дети ещё сидели и некоторое время молча смотрели перед собой. Кто-то пытался поесть, но кусок в горло не лез. Придворные и аристократы внизу пировали и весело проводили время, не догадываясь, что только что случилось на Площади Трёхсот Ступеней. А император, как ни в чём не бывало, закончил трапезу и покинул площадь.
После его ухода напряжение ничуть не спало. Старшие принцы шумно поднялись из-за стола и с мрачными лицами зашагали прочь. Принцессы тоже не стали ждать. Аилань под окрик Виеты спрыгнула с высоты площади, и с «Парением сойки» унеслась оттуда на потоках ветра.
Глава 12. Школа ветра в Данале подобна крепости
Сюн зашёл под раскидистое дерево и закрыл зонтик. Дождь ещё барабанил по кроне, но показавшееся солнце уже золотило листья. Сюн наиграл на нефритовой флейте мелодию, и брызги воды застыли в воздухе прозрачными жемчужинами. Теперь Сюн мог расположиться на отдых в сухости.
До школы ветра в Данале оставалось немного, но его лошадь потеряла подкову, а потому Сюн оставил её кузнецу в ближайшей деревне, а сам решил пройти остаток пути пешком.
Данал — самый восточный город Ванлинда. Из-за вытянутой северной границы княжества Данал граничил с территорией Редаута узкой полосой на карте. Когда-то там была дозорная крепость, где жило много заклинателей ветра. Со временем крепость превратилась в школу, где до сих пор мирно обучают музыкантов. Если кто-то из жителей Редаута решает изучать музыку ветра, то закономерно идёт в Данал.
Сюн однажды спрашивал Лань, почему она пришла не туда, а в Долину Ветров. Он ожидал услышать что-нибудь о славе Долины как лучшей школе заклинателей, но её ответ был до смешного прост: «А меня туда не пустили». Если подумать, не проезжай мимо Сюн, её бы не пустили и в Долину.
Лань…
Сюн посмотрел вверх сквозь зелёно-жёлтое кружево листьев. Она так и не вернулась в Долину, и два года никаких вестей. Сюн уже сто раз пожалел, что просил её не посылать бумажных птиц. Он бы отправил сам, но не знал куда.
Бумажные птицы не летают на большие расстояния, их нужно постоянно направлять. Обычный человек приносит письмо в почтовый дом и за плату просит музыканта ветра превратить послание в птицу. Почтовые дома расположены точно на расстоянии, куда долетит птица, и когда музыкальная магия слабеет, послание как раз долетает до следующего дома, где его направляют вновь. Способ не самый надёжный — бумага может промокнуть в пути, или её перехватят, или повредят настоящие птицы, но для тех, кто не шлёт военные тайны, а просто справляется о здоровье друзей и родителей, такой способ связи удобен и дешевле обученных голубей.
Недавно в Долину Ветров прилетел такой голубь и опустился на подоконник дома Хранителя. Глава школы в Данале предложил ему на время обменяться учителями, чтобы привнести в обучение новый опыт. Сюн сам вызвался поехать. После выпускных экзаменов два года назад он почти сразу начал преподавать в статусе младшего наставника и теперь был полноправным учителем.
Аксон не возражал, даже надеялся, что поедет именно Сюн, и племянник снова его не разочаровал. А всё из-за их разговора:
— Сюн, ты уже давно не ученик, а всё ещё живёшь в ученической комнате. Хоть она и отдельная, но тебе всё же стоит подумать о собственном доме на территории Долины. Как-никак однажды ты её возглавишь и будешь проводить здесь всё время, — сказал ему дядя.
Дом… Когда-то у Сюна в Долине был дом. Дом, в котором он и Вэй жили с мамой. После её ухода там стало так пусто. Дядя Аксон забрал их с братом к себе, но Сюн частенько возвращался домой и часами валялся в обнимку с мамиными вещами, забывая о времени, еде и сне. Это продолжалось три года, пока Вэй собственными руками не сжёг их дом.
Он не ожидал, что Сюн в этот момент как раз поднимется на гору Аи и всё увидит. В гневе и слезах, Сюн попытался погасить растущее пламя голыми руками, но лишь обжёгся. Хотел вынести из огня хоть что-то, спасти хоть одну мамину вещь, но Вэй удержал.
Сюн кричал, как он его ненавидит. Бил маленькими кулаками по его груди, но Вэй терпел. Только крепко обнимал. В конце концов Сюн обессилел и, ударив в последний раз, в слезах спросил:
— Почему?!
И был ответ:
— Ради тебя.
Сюн, естественно, его не понял и некоторое время не мог простить. Но всё же прошло и это, и братья снова могли разговаривать как раньше. Только надежда не прошла. В глубине души Сюн всё ещё ждал, что они с мамой снова встретятся. Даже если это будет в конце времён, «в танце над бездной».
— Выбери любое место, и я распоряжусь построить для тебя дом, — заключил Аксон. — Пусть это будет мой подарок тебе в честь окончания обучения.
— Тогда… — начал Сюн, — я выбираю гору Аи.
Аксон такого не ожидал, и удивлённый взгляд тотчас превратился в печальный.
— Сюн…
— Вы сказали «любое место». К тому же я давно думал об этом и хотел бы сам построить дом. Могли бы вы пригласить в Долину мастера, который научил бы меня?
Сюн спокойно смотрел Аксону в глаза, и это был взгляд серьёзного и повзрослевшего молодого человека. А потому Аксон всё же уступил, но попросил время, чтобы такого мастера найти. Сюн никуда не торопился, и этот разговор никак не повлиял на его поведение. Во время общения и на занятиях он сохранял на лице неизменную вежливую улыбку, и беспокойство дяди сошло на нет. Но всё же не до конца, а потому Хранитель не упустил возможность отослать племянника из Долины, чтобы тот развеялся.
Сюн возобновил путь, когда дождь окончательно стих. До Данала оставалось пройти