Сюн посмотрел на чернильные линии незнакомых гор и голубизну неведомого озера и пробормотал:
— Выглядит красиво.
— Я однажды ходила туда с братом и сестрой. Эмину так понравилось, что он нарисовал эту гору и подарил мне рисунок на прощание, когда я уходила учиться. Я подумала, что могла бы показать эту гору и тебе, вот и нарисовала тоже. Она действительно очень красивая. Поэтому считай мой рисунок обещанием… большего.
Сюн подумал и честно ответил:
— Я не знаю, буду ли я когда-нибудь по делам в Редауте. Но если это обещание, то никто не станет со мной спорить, что данное слово надо держать, — улыбнулся он.
— Хорошо!
Лань протянула ему мизинец. Сюн рассмеялся такому ребячеству, но взялся за него своим, и они поклялись.
Так проходили дни. После экзаменов возобновились занятия. В средней группе Лань подружилась с несколькими девочками, и в её жизни появилась не только учёба, но и дружба. И… в её жизни появился Сюн.
— Я научила девочек игре. Арика проиграла жеребьёвку, и ей пришлось раскрыть секрет, — Лань рассказывала, увлечённо жестикулируя. — Ты знал, что наставница Одда и наставник Бернт по ночам тайком попивают вместе ликёр?
— Я не знал.
— Почти целовались! Арика клянётся, что сама видела. Она однажды вышла из комнаты в комендантский час и застукала их в беседке. К счастью, вовремя сбежала, и наставница не знала, кто их заметил. Но ещё дюжину дней Одда с прищуром смотрела на всех учениц. Держу пари, она тайком заклинала ветер, чтобы выдал ей имя.
Сюн рассмеялся:
— Впервые слышу, чтобы у ветра спрашивали подобное. Вряд ли он что-то сказал.
— А ветер и не сказал, но…
Лань замялась.
— Что?
— Арика рассказывала так громко и увлечённо, что… В общем, дверь распахнулась и на пороге стояла разъярённая Одда. Прикинуться ветошью не вышло.
— Неловко получилось, — улыбнулся Сюн.
Он расслабленно лежал на траве, смотрел на мерно плывущие облака и слушал весёлую болтовню Лань о жизни, которую сам, казалось, пропустил. Его репутация настолько кристальна, что его не зовут в компанию нарушителей спокойствия. Напротив, стоит Сюну подойти, как все тут же замолкают и неуклюже делают вид, будто чем-то заняты. А когда Сюн проходит мимо, шёпот за его спиной возобновляется.
— Как прошли твои экзамены? — спросил Сюн.
Единственная тема о Долине, которую он мог бы поддержать в беседе. Но с Лань даже такая скучная тема обретала свои краски.
— О, я показала старшей наставнице своё «Порхание», и она назвала это: «Ловкость кошки, грация картошки», — Лань изобразила строгий голос наставницы. — Пожалуй, это была самая большая похвала из всех, что я от неё слышала. Так что всё прошло хорошо! — лучезарно заключила она.
Сюн рассмеялся и растянулся на траве.
— А что у тебя произошло? — внезапно спросила Лань.
— У меня?
Сюн приподнял голову и задумался. Что он может рассказать?
— Я… практиковал медитацию.
Больше он ничего не вспомнил.
— Разве это «произошло»? — махнула рукой Лань. — Её все практиковали на прошлой неделе. Я думала, я волком завою.
— Почему?
— Скучно же! Сиде-е-еть с закрытыми глазами и молча-а-ать. Даже думать ни о чём нельзя.
— В этом и состоит суть медитации — освободить голову от лишних мыслей и эмоций.
— Но ведь они важны! «Эмоции — это музыка нашей жизни, хор, в котором…»
— «…сливаются голоса нашего внутреннего мира и мира внешнего», — закончил цитату из учебника Сюн. — Всё так. И именно поэтому если ты не контролируешь эмоции, то и контролировать магию не сможешь. Например, тебя занимает давняя обида, но прямо сейчас от тебя требуется сыграть «Спокойный сон». Твои мысли в беспорядке, и такой настрой выливается в «рваные» звуки. Так «сон» спокойным не будет, скорее кошмар нашлёшь.
Сюн безмятежно улыбнулся собственной шутке. Когда он в последний раз шутил?
— Да ладно. Нет у меня никаких обид. Держать в себе такой балласт — это у самой крыша поедет. Так что и медитация мне не нужна, — надулась под конец Лань.
— Говорят, успешно овладев медитацией, можно услышать биение сердца рядом сидящего. И если вы играете, и ваши сердца бьются в унисон, из этого рождается самая сильная музыка.
Лань наклонила голову в задумчивости, словно ребёнок, которому дали новое знание о мире.
— А ты можешь услышать моё сердце?
Вопрос застал Сюна врасплох. На самом деле он лишь слышал о подобном и никогда не пытался воплотить. Он редко играл с кем-то дуэтом, но даже тогда ему хватало музыкального слуха. Сюн посмотрел на Лань — она пристально смотрела на него. В груди застучало чаще.
— Мне кажется, я сейчас слышу твоё, — улыбнулась Лань. — Давай сыграем.
Сюн продолжал молча смотреть на неё, и взгляд Лань стал вопросительным. Затем Сюн улыбнулся и достал флейту.
— Какую мелодию ты хочешь?
— «Порхание бабочки».
Лань подошла почти вплотную, словно давая услышать своё сердце, и прикрыла веки. Сюн смотрел на веер её опущенных ресниц и лёгкую улыбку и почувствовал, как его собственное сердце стучит всё отчётливей.
Когда же их сердца и впрямь зазвучали в унисон, оба это почувствовали и начали играть. Из двух флейт полилась нежная и гармоничная мелодия. Стопы оторвались от земли и воспарили так легко и невесомо как пушистый одуванчик на ветру.
Лань открыла глаза и вдруг прыгнула на ближайший скалистый выступ. Сюн последовал за ней. Она взмыла выше, и он потянулся следом. Так они и скакали по горам друг за другом. Порхали в воздухе бабочками, словно в танце. И в звуки музыки вливался беззаботный смех.
* * *
Дайяна направлялась к Хранителю с горой свитков. Наконец-то результаты экзаменов оформлены и написан новый план обучения для всех групп. Дайяна не спала ночь, чтобы всё сделать, и искренне надеялась, что Аксон отметит её скорость и мастерство.
За глаза говорили, что у Долины ветров есть не только Хранитель, но и Хранительница, которая бдит обо всём, чем живёт и дышит школа. Дайяне это нравилось. Формально титул Хозяйки Долины пустовал, потому что Хранитель не женат, но её обязанности никуда не девались. Поэтому Дайяна с готовностью взяла всё на себя как старшая наставница… и как самый приближённый к Аксону человек.
Все его заботы Дайяна считала своими, разделяла всего его беспокойства. Даже к Сюну относилась так, будто это и её племянник. С ней Аксон мог обсудить что угодно. К ней шёл, когда у