После горы Вейж ветер Лань стал куда сильнее и отзывчивее. Наставников это не удивило. Такова природа горы — кто сумел договориться с ветром там, тем он дарует своё покровительство. Лань теперь казалось, что ветер всегда витает возле неё и откликается, когда бы она ни позвала, но это, конечно, не было так. Мастерство музыканта всё ещё имело значение, и Лань училась изо всех сил.
Когда она пришла в младшую группу, чтобы попрощаться с девочками, то встретила в комнате для занятий Ксияну. Та демонстративно отвернулась и вышла прочь, стоило Лань зайти.
Лань качнула головой и бросилась следом.
— Ксияна!
— Чего тебе?
— Ты злишься на меня из-за Мерали?
— Нет!
— Где ж «нет», когда «да», — вздохнула Лань. — Ксия, с Мерали всё будет в порядке. Она просто вернулась в вашу прежнюю школу. А вот ты ещё здесь и можешь наконец вздохнуть свободно.
— Это почему? — насупилась Ксияна, и Лань ей улыбнулась.
— У меня тоже есть старшая сестра. И только покинув её, я поняла, сколько всего могу сделать сама. Ты тоже сможешь. Просто попробуй.
— Дурочка ты, — буркнула Ксияна.
С тех пор они больше не разговаривали, но, когда встречались на территории, Ксияна не выказывала враждебности. Нави сказала, что Ксияна всё-таки тоже не слепая, и видела, что творит её сестра. Вот только даже так для Ксии Мерали — самый дорогой человек на свете. В этом Лань могла её понять всецело.
Глава 6. Крик в пустоте заполнить слезами
Сегодня было на удивление безветренно, но Сюн всё равно отправился на гору с озером, чтобы побродить в одиночестве.
Он плавно приземлился на знакомый козырёк и пошёл вверх по тропинке через рощу. Под ясным солнцем трава здесь светилась сочными зелёными оттенками от изумрудного до салатового. Влажный мох облеплял стволы деревьев. Сквозь кроны лился густой медовый свет.
Вдруг Сюн краем глаза увидел движение. По поваленному стволу пробежало пятнистое животное. Лесной кот? Даже котёнок. Как он сюда попал? Редкость для этой местности. Значит, где-то рядом обустроено кошачье убежище. В Долине нет охотников, и мелкие животные чувствуют себя здесь вольготно и привычно даже рядом с людьми. Котёнок издал низкий мяукающий звук и скрылся в кустах.
Сюн пошёл по тропинке дальше и вышел из рощи, обогнул озеро и остановился у входа в знакомую неглубокую пещеру. Если отсюда посмотреть на запад, то можно увидеть коронованную снегом гору Вейж.
Сюн помнил, как впервые поднялся на неё год назад — единственный из учеников, кому это дозволили. Буран колол его тело будто тысячей иголок. Дыхание срывалось от холодного воздуха. Ничего не помогало, никакие мелодии не могли успокоить метель. И тогда Сюн сделал невообразимое: он выпустил флейту из рук и раскрыл объятия разъярённому ветру.
— Вверяю свою жизнь тебе! — крикнул он и широко улыбнулся.
В тот момент Сюну было всё равно, что с ним будет. Он закрыл глаза и смеялся в лицо боли и холоду как безумный. Пока ноги не подкосились, и он не упал на снег. В беспорядочном гуле Сюн различил отчётливый свист ветра и сам свистнул ему в ответ. Затем схватил флейту и повторил этот звук громче и сильнее.
Ветер отвечал. Завязался «разговор». Сюн музыкой «рассказал» обо всём, что было у него на сердце, и печальнее мелодии здешний ветер не слышал давно. В какой-то момент буран начал стихать. Сюн хотел задать последний вопрос, но ответом уже была звенящая тишина, а над головой светило холодное яркое солнце. Сюн прошёл испытание, но так и не получил ответа.
Скоро годовщина важного события, и он собирался подняться на Вейж снова, чтобы задать ветру тот последний вопрос. На самом деле для горы день не важен, но эмоциональное состояние музыканта напрямую влияет на его музыку, в тот день у Сюна наибольшие шансы «докричаться».
Вот только без поддержки идти на Вейж опасно. Лань это едва не стоило жизни. Но меньше всего Сюн хотел объяснять дяде, зачем ему гора. Потому Сюн решил рискнуть в одиночку. Если есть хоть малейшая надежда, что ветер даст ответ…
Сюн спустился с горы Аи, когда солнце заволокли тяжёлые облака. Наверное, будет дождь. Сюн собирался вернуться в комнату, когда его окликнул знакомый голос:
— Сюнлин. Я уже всю территорию обегал в поисках тебя.
Ларс скрестил на груди руки и недовольно хмурился. Сюн ответил ему своей вежливой улыбкой.
— Прости, пожалуйста. Зачем ты меня искал?
— Хранитель Долины зовёт тебя в свой кабинет.
— Разве у него сейчас не урок? Что он сказал?
— Опять ставил тебя в высокий пример всем ученикам, — отвёл взгляд Ларс, но любый бы понял, что он сейчас мысленно закатил глаза.
Ларс всегда был таким, когда разговаривал с Сюном. Однажды Сюн попробовал выяснить причину, но Ларс так разозлился, что выпалил в сердцах: «Достало твоё высокомерие!» Сюн так удивился, что больше не поднимал эту тему. Ларс после этого некоторое время ходил, озираясь, словно вот-вот ожидал небесной кары за свои слова. Но Сюн и не думал никому жаловаться, и Ларс стал воротить нос ещё больше, а Сюн ему в этом не мешал.
Ларс очень уважал Хранителя, почти боготворил его. Когда Хранитель что-то ему поручал, то Ларс преисполнялся гордости и с рвением исполнял любое задание. Вот только, чтобы Ларс ни сделал, как бы безупречно ни выполнял поручение, перед глазами Хранителя всегда стоял не он, а гордость Долины и первый ученик — Сюнлин.
— Я имел в виду, сказал ли Хранитель, почему зовёт меня? — всё с той же улыбкой уточнил Сюн.
— Откуда я знаю? Со мной он об этом не говорит. Сам у него спроси. Пока я искал тебя, урок давно кончился, так что поторопись.
— Спасибо, что сказал.
Ларс на это фыркнул и ушёл, а Сюн направился к дому с развевающимся знаменем Долины ветров.
Аксон ждал его, а потому быстро ответил на стук. Когда Сюн вошёл, Хранитель сидел за столом с идеальной осанкой и задумчиво смотрел в окно. Он не подал голоса, а потому Сюн заговорил первым:
— Вы звали меня, Хранитель? Что-то случилось?
Аксон как будто встрепенулся и тепло улыбнулся племяннику.
— Ничего серьёзного. Просто собирался поручить тебе кое-что. Я не хотел отрывать тебя от экзаменов, раз ты решил их сдавать со всеми, но скоро ведь выдастся свободное время?
— Для вас я всегда найду