Машины затормозили. На них уже были направлены дула автоматов. Один из трех солдат, видимо, старший, подошел ближе и махнул рукой.
— Выходим, — окрикнул он.
— В машине сиди, — сказал отец Никите. — Я сам разберусь.
Кузьмичев не спеша вышел и направился к военным. Знаков различия и принадлежности на них он не заметил. Из-за стресса потерялись мелкие детали. Только обратил внимание, что все — еще пацаны, немногим старше его сына.
— Здорово, командир.
— Кто такие? Куда и откуда?
— Из Луганска в Харьков. Вывожу семью.
— Раздевайся, — держа на прицеле, скомандовал старший.
Виктор ловко скинул с себя футболку. Никаких татуировок, отметин, синяков. Молодой вояка удовлетворенно кивнул.
— С тобой кто едет?
— Знакомые с ребенком. Они силовики. Бегут от ополчения на Украину.
— Долго ждали, — беспристрастно прокомментировал солдат.
— Есть такое дело, командир. В багаже личные вещи. Показывать?
— Не, они мне и даром не нужны.
Витя оглянулся на сына. Тот спокойно сидел и смотрел по сторонам. Славик во второй машине нервно сверлил взглядом украинских солдат. Юля обнимала дочь.
— Смотри, дядя, дорога теперь платная, — прохрипел солдат. — По сто евро с машины. И валите.
— Сейчас, командир, погоди, — кивнул Кузьмичев.
Он быстро подбежал к Славику и пересказал ему короткий разговор. Его попутчик что-то ответил, сторонник новой украинской власти не расслышал, что. Но заметил, что Виктор возвращается без купюр в руках.
— У нас двести долларов, командир. Устраивает?
Это явно не понравилось человеку с автоматом. Его дружки начали напрягаться и подошли ближе к машинам, заинтересованно осматривая их.
— Дядя, ты меня не услышал? По сто евро с машины. Евро! Мне твои доллары на хрен не нужны. Украина теперь в Евросоюзе, понял? Мы теперь Европа, и ходить у нас будет евро.
— Как тебя по имени? — Кузьмичев нервничал, но пытался держать себя в руках.
— На кой тебе мое имя? Ну, Глеб.
— Давай отойдем, перетрём в вагончике?
— А что нам с тобой перетирать?
Виктор немного приблизился к нему и тихо сказал:
— Ты же хочешь хорошо заработать? У меня есть к тебе предложение.
Глаза у молодого военного по имени Глеб загорелись. Он сказал своим, чтобы те были наготове, и провел Виктора в вагончик. Металл был раскаленный, внутри жарко и грязно, летали мухи, на полу валялись пустые бутылки из-под водки и коньяка.
— Командир, у нас нет евро, понимаешь? Только доллары. Чем они плохи?
— Дядя, они идеологически нам не подходят.
— Так Америка же поддерживает Украину, — парировал Кузьмичев.
— Ну и что? Мы — Европа!
«Какой же ты тупой», — удивился Виктор, но вслух ничего не сказал.
Они были близко друг от друга. Воспользоваться автоматом солдатик не успеет. Может, просто вырубить его, отобрать оружие и застрелить их всех? Кузьмичев поднял на него глаза. Молодой и глупый мальчишка, практически ровесник Никитки. Кто тебя ждет дома? Отец, мать, сестра, любимая девушка и друзья? Но что ты тогда забыл здесь? Ты пришел если и не убивать, то по крайней мере зарабатывать на людском горе. Ты стервятник, падальщик, а падальщиков не жалко. Кузьмичев незаметно сжал кулак, готовясь нанести удар. Но внезапно…
* * *
Еще с детства Витя влюбился в горы. Практически каждый год ездил он к бабушке на Кавказ. Из-за учебы в университете несколько лет он здесь не был. И вот по окончании снова приехал увидеть знакомые и любимые места. Бабушки уже не было в живых, но остались родственники — троюродный брат Махрам, его мать Асият и жена Саяра.
Долгая дорога измотала, и первый день ушел на отдых и разговоры. Селение находилось в горах, внизу простиралась широкая изумрудная долина, ловившая деревьями отблески быстрой реки. Витя выходил во двор и любовался снежными вершинами и причудливыми горными хребтами, могучими деревьями и серо-зелеными склонами, иногда белой, а иногда и синей рекой, смывающей все на своей пути. И вроде не поэт, не романтик, а глаз не оторвать. Кто создал эти места? Да, на Донбассе таких пейзажей не увидишь. Можно подумать, что оказался в сказке. Наверняка в былые времена здесь правил халиф, строил дворцы, сражался с недругами.
За двором слышались крики детворы, да еще и на непонятном языке. Витя не раз задумывался над причудами судьбы. Вот его родственники живут на Кавказе, типичные представители этого региона, а сам он типичный русский Иван из Луганска.
— Маладец, что приехал, Витенка, — с акцентом сказала тетя Асият и похлопала его по плечу.
В Чечне в самом разгаре была вторая кампания, было опасно. Родители не хотели его отпускать, но Витя чувствовал, что должен побывать здесь до того, как окончательно простится с юностью. Впереди ждали беспросветные рабочие будни, без каникул и отдыха. Когда он еще посетит родину своей бабушки? Может быть, уже никогда.
Махрам сиял от радости. «Брат с Украины приехал», — радостно докладывал он встретившимся на его пути сельчанам.
«Хорошо, когда тебя ждут», — думал Виктор. Внутри было спокойно. Хорошо. Так хорошо, как бывает не часто в жизни. Вот чтобы время застыло, а ты стоишь, и тебе радостно.
— Ты жениться еще не надумал? — подшучивал Махрам. — У моей Саяры сестер много.
А жена у него действительно была очень красива. Витя засмущался.
На следующий день Махрам взял Виктора, и они поехали на «девятке» на рыбалку. Вниз в долину, к реке. Братья долго разговаривали, делились всеми новостями за прошедшие годы, причем по возможности именно в хронологическом порядке с момента последней встречи.
Волны били по большим камням, размеренный шум был приятен, умиротворял, успокаивал. Клев оказался хорошим, удочки не скучали. Переждав в тени полуденную жару, братья отправились домой. «Девятка» грохотала на крутой дороге, дергалась, двигатель хрипел. Витя обернулся и посмотрел вниз, на уже проделанный путь. Как бы назад не покатиться, беспокоился он. Махрам только покачал головой. И непонятно, как это интерпретировать, то ли как укор родственнику за неверие, то ли сам переживал. Когда дорога выровнялась и стала более-менее горизонтальной, Махрам прибавил газу, и видавшая виды колымага помчалась по ухабам, дергаясь влево-вправо, чтобы не попасть в яму или не врезаться в каменный осколок. Витя мог поклясться, что по пути от автомобиля отлетело немало деталей.
Брат припарковался у недавно покрашенных зеленых ворот. За ними возвышался дом из красного кирпича с серым шифером на крыше. Они вышли, Витя