Вскоре начальник пеших разведчиков — поручик Эллиот 2-й прислал командиру полка ценные сведения о положении частей X австро-венгерского корпуса. Выяснилось, что его левофланговая 2-я пехотная дивизия, наступала под углом к расположению преображенцев и на левом (западном) берегу реки Гелчев части неприятеля находились на расстоянии 1–2 километров от реки. Кроме того, южнее высоты 119, где ожидалось наступление 37-й гонведной дивизии — правого фланга V австро-венгерского корпуса, неприятель не обнаружен. Следовательно, заняв высоту 119 до подхода австрийцев, преображенцы могли вклиниться между вражескими корпусами и даже выйти в тыл 2-й пехотной дивизии.
Вскоре пришло донесение командиру полка, что доблестный поручик Эллиот 2-й{13} пал, сражённый пулей вблизи от австрийских окопов. Солдаты вынесли его тело в тыл. Полк принёс первую кровавую жертву войне. Полковник граф Игнатьев и присутствующие офицеры молча сняли фуражки и перекрестились.
Бой разгорался. То бегом, то шагом, цепи передовых батальонов устремились в лощину, на дне которой у речки Гелчев находилась деревня Стрыйна. Первый батальон двигался к высоте 106, второй — к деревне Владиславов. Грозно гремели вражеские пушки. Над головами наступающих рот густо рвались шрапнели, а гранаты поднимали столбы из комьев земли и едкого дыма. Появились первые раненые. Однако цепи не сбавляли темп наступления. Великаны-преображенцы без остановок и перебежек в полный рост шли вперёд и бодро равнялись, словно на учении.
Под оглушительный треск и вой шрапнелей русские цепи вошли в деревню Стрыйна. От разрывов вражеских гранат вокруг полыхали и рушились избы. Впереди, увлекая за собой солдат, неизменно бежал капитан Веденяпин{14} с криками: «Третья рота, за мной!» По мосту 1-й и 2-й батальоны перешли речку Гелчев и вошли в подожжённый вражеской артиллерией Владиславов. Полковник Казакевич остановился посреди деревенской улицы, пропуская вперёд роты, весело размахивал руками и, как всегда, громко острил:
— Австрийцы стреляют горохом, а потому не балдей!
А вокруг оглушительно рвались гранаты и шрапнели, сжигая дома и калеча людей.
За рекой начинался подъём в гору со дна лощины. В это время к орудийным залпам австрийских орудий присоединился ураганный ружейный и пулемётный огонь. Сквозь грохот боя слышались отрывистые команды офицеров, их призывы не замедлять движения. От вражеского огня преображенцы несли ощутимые потери. Пороховой дым и пыль от разрывов снарядов стояли сплошной пеленой, затрудняя видимость, но цепи не снижали темп наступления. Не обошлось без недоразумения. Согласно диспозиции, лейб-гвардии Семёновский полк наступал впереди уступом слева. Роты 1-го батальона двигались так быстро, что семёновцы приняли их за бегущих австрийцев и вскоре их пули засвистели в спину преображенцам.
Вскоре на возвышенностях восточного берега реки Гелчев и в самой деревне Владиславов разгорелся жестокий встречный бой.
Двигаясь во главе первого батальона, 4-я рота штабс-капитана Кутепова ушла далеко вперёд. Около половины восьмого она сбила боевое охранение неприятеля, а затем овладела ключом позиции — высотой 106 и под огнём стала укрепляться на ней. «Богатый опытом японской кампании, Кутепов давал ценные советы своим товарищам — ротным командирам 1-го батальона, в первом же бою проявил во главе своей роты чудеса храбрости и дал доказательства глубокого понимания военного искусства», — писал полковник В.В. Свечин (Свечин В.В. Генерал Кутепов (сборник статей). Париж: Издание комитета имени генерала Кутепова, 1934. С. 193).
Штабс-капитан Кутепов послал донесение своему командиру батальона о взятии высоты и стремительно оценил обстановку. Высота 106 господствовала над окружающей местностью. Впереди разворачивались цепи австрийцев с целью вернуть утраченную ключевую возвышенность. Сзади, осыпаемые вражеской шрапнелью, быстро подходили роты 1-го и 2-го батальонов. Несмотря на критическое положение своей роты, штабс-капитан Купепов твёрдо решил удерживать высоту 106 до подхода подкрепления.
Стремясь перехватить инициативу, лежавшие перед 4-й ротой густые австрийские цепи поднялись в решительную контратаку и пользуясь превосходством в численности ворвались в расположение преображенцев. На скатах и на гребне высоты закипел рукопашный бой. Положение спас капитан Веденяпин. Он со своей 3-й ротой первым пришёл на помощь оборонявшим высоту. Австрийские цепи не выдержали и отхлынули. Русские стрелки провожали их метким ружейным огнём. В это время без ранцев и сапёрных лопаток на гребень поднялась 2-я рота капитана князя Аргутинского-Долгорукова{15} и влилась в интервалы 3-й и 4-й рот. Чины 1-го взвода пулемётной команды поручика Моллера 1-го{16} втащили на высоту «максимы».
Поредевшие роты 1-го батальона залегли в полосе травы. После стремительного броска люди выдохлись. Заканчивались патроны. Однако, разгорячённый успешной атакой, капитан Веденяпин громким голосом кричал лежавшему неподалёку штабс-капитану Кутепову, призывая наступать дальше. Несколько раз он вставал во весь рост. В итоге его фуражку пробила австрийская пуля. Хладнокровный командир 4-й роты, видя потери и отсутствие резервов, решил остаться в обороне. Австрийцы не прекращали артобстрел высоты. Их пушки пристрелялись. Всё ниже над головами рвались шрапнели, всё точнее ложились гранаты, а ответить преображенцы не могли, ведь своей артиллерии им не дали. И негде укрыться от вражеских пулемётов, что поливали гребень смертоносным свинцом. Надо бы окопаться, но сапёрные лопатки солдаты побросали во время перебежек, посчитав их обузой. Они крепко пожалели об этом, когда пришлось рыть землю руками и чем попало.
В начале десятого австрийцы возобновили атаки на высоту 106. Густые цепи вражеской пехоты вышли из леса и решительно двинулись вверх по склону. Впереди цепей шли офицеры. Грозно блестели на солнце их обнажённые шашки. Безнаказанно гремели вражеские пушки, подавляя пулемёты преображенцев. Разрывом снаряда контузило в голову штабс-капитана Кутепова, а поручик Вуич{17} получил пулевое ранение в ногу.
Без четверти десять вражеские цепи залегли в каких-нибудь 70–50 шагах от позиции преображенцев. Несмотря на контузию, штабс-капитан Кутепов продолжал управлять 4-й ротой. Он поднялся в полный рост и тут же упал на землю, как подкошенный. Ружейная пуля угодила ему в левую ногу и раздробила кость. Ногу ему связали, подложив шашку с одной стороны, а с другой — кусок доски. Лёжа на носилках, он остался на поле боя и громко подбадривал солдат.
Роты таяли на глазах. Как только ударили пулемёты поручика Моллера, открыв свое местоположение, то их сразу нащупала вражеская артиллерия. Громыхнули залпы австрийской пехоты. Вскоре все пулемёты умолкли. Рядом с ними лежала