— Книги да, сейчас дорогие, — сказал я, присев рядом с кучей книг и взяв одну из них. Кинга была раскрыта, и некоторые страницы вырваны. Некоторые книги были полностью на английском и немецком языке. Посмотрев еще несколько книг, я добавил, — дед любил классическую литературу.
— Да, особенно читать оригиналы, а не переводы, — подтвердил Иваныч.
— М-да, кроме книг ничего ценного тут нет. Книги, конечно, не дешевые, но вряд ли удастся их продать. По крайней мере, быстро, — произнес я, поднявшись с пола, оглядывая кучу книг.
— Тебе нужны деньги?
— Ты же вроде следил за мной? Неужели упустил?
— Вероятно, а для чего деньги? Я знаю, конечно, что вы не богато живете, но не знал, что тебе срочно нужны деньги.
— Мама в больнице, нужны деньги на операцию… — сухо сказал я.
— Я могу достать деньги. Скажи, сколько нужно? — спросил Иваныч, подойдя ближе ко мне, и заглянул в глаза с полной готовностью помочь.
Он меня и так всеми силами затягивал в свою секту «хранителей», если я возьму у него денег, то точно буду втянут туда по самые уши. Этого нельзя допускать, надо отстраниться от него, тем более Топор уже пообещал дать денег. Лучше уж у него быть в рабстве в баре, чем с этими фанатиками, которые потом еще потребуют отдать квартиру деда, если он не врет, что дед ее мне оставил, да еще и в придачу потом квартиру нашу с мамой отберут. Кто знает, что от них ожидать?
— Нет, спасибо, я сам найду способ раздобыть денег, — отстраненно сказал я, обогнув Иваныча, подходя к двери в другую комнату.
— Ты уверен? Я тоже могу помочь, — сказал Иваныч, последовав за мной к двери в другую комнату.
— Уверен, — произнес я, после чего дернул за ручку двери. Дверь была плотно закрыта, и с первого раза дверь не поддалась, я подергал еще несколько раз, после чего уперся коленом в стену и со скрипом еле-еле открыл деревянную дверь, которая, видимо, разбухла, оттого и не мог ее открыть.
Зайдя внутрь, я кинул взгляд на окно на обратную сторону дома. Старые деревянные оконные раны, как и двери, были покрашены белой краской, а небольшая форточка была открыта, отчего в комнате было холоднее, чем в остальной части квартиры.
У правой стены стояла односпальная кровать, а напротив нее стоял письменный стол. На столе были также разбросаны бумаги, куски страниц из книг. По центру стола стояла старая пишущая машинка. Я сразу вспомнил про письмо и подумал, что оно было набрано именно на этой машинке. Увидев пустые чуть желтые листы бумаги, я еще раз в этом утвердился, потому что мое письмо было напечатано именно на такой же бумаге.
Глянув налево, я увидел большой коричневый лакированный шкаф для одежды в ближнем левом углу комнаты, которая, кстати, была примерно такого же размера, как и предыдущая. На удивление шкаф стоял закрытый, и складывалось ощущение, что к нему грабители, которые тут побывали, даже не притронулись.
Сделав несколько шагов, я тут же ударился коленом о комод, метр в выcоту и такой же в длину, который я сразу не приметил. Из него были вырваны несколько ящиков. Опустив глаза на пол, я обнаружил, что они лежали там прямо передо мной. Ящики были наполнены различными ключами. Причем на первый взгляд я заметил несколько весьма современных ключей, а также ключей, похожих на те, которые были у моей бабушки, которыми она закрывала дверь квартиры. Были там и ключи, похожие на тот, что был у меня в кармане, причем похожи крайне сильно.
Присев рядом с ящиками, я начал перебирать ключи. Их было больше, чем мне сразу показалось, их были сотни, если не тысячи. Звяканье ключами стояло по всей комнате, пока я в них рылся, пытаясь что-то найти, сам не зная что. Внезапно я остановился и понял, что единственное место в квартире, где может быть что-то ценное — это здесь. Повернув голову направо, я уставился на комод. Оставив ключи в покое, я начал обшаривать полки комода. В первом же ящике я нашел нечто похожее на аптечку. Если быть точным, то в ящике просто валялась куча таблеток, мазей и бутыльков с лекарствами.
Открыв последующие ящики, я обнаружил нижнее белье, носки и прочие мелочи, и, конечно, все в ящиках было перевернуто и от аккуратности и следа не было. Однако они их хотя бы не вырвали из комода и не выбросили на пол, как ящики с ключами. По всей видимости, они их интересовали куда больше, чем дырявые носки деда, которые мне сейчас как раз и попались на глаза. Закрыв ящики комода, я направился к столу, пока Иваныч присел на кровать деда.
— Думаешь, что все-таки найдешь что-то ценное?
— Надеюсь, кстати, если бы ты помог, было бы куда быстрее.
— А ты куда-то торопишься?
Я посмотрел на часы, и подходило уже к десяти часам утра. Переведя взгляд на Иваныча, я произнес:
— Через час у мамы в больнице начнется прием для посетителей, и я хотел бы туда попасть.
— Ну ладно, раз ты торопишься, — произнес Иваныч, встав с кровати и развернувшись ко мне спиной, пока я сидел на стуле перед печатной машинкой деда, начал поднимать матрас.
Я с интересом развернулся еще больше к нему, внимательно наблюдая за его действиями. Подняв край матраса, он оторвал конверт, который был приклеен к нижней его части в районе головы. Он ловко оторвал конверт и, не раскрывая его, протянул мне.
Я с предвкушением взял конверт. Конверт был не толстым, что, конечно, меня расстроило, ведь это значило что-либо в конверте мало денег, либо их там нет вообще. Открыв конверт, я обнаружил пластиковую карту на имя деда и немного наличности около тридцати тысяч рублей.
— Не густо. Единственное что можно попробовать проверить карту, — с надеждой в голосе произнес я.
— Боюсь, у тебя не получится. Данные о его смерти уже должны быть в банке, и его счета заморожены. И забрать оттуда деньги ты сможешь через полгода, когда его завещание вступит в силу.
От слов Иваныча меня покоробило. Я не знал таких нюансов во всех этих похоронных делах и бюрократических проволочках. Отчего стало грустно и казалось, что уже ничего интересного, кроме погрома в этой квартире, не найти.
Вытащив