Силиф вытянул перед собой руку и из его ладони хлынул серый дым, который улёгся прямо на мальчика.
— Хфа!!! Хфа!!! — начал мальчик махать руками и пытаться отогнать от себя назойливый дымок.
Серое марево обратилось в рожки, а следом и в длинный чёрный хвост.
— Вот вам и маленькое исчадье! — весело провозгласил Силиф, — Только глаза его никому не показывай… к сожалению, этот дефект будет преследовать его всю жизнь.
Первородные взглянули на ребёнка с явным переживанием. Ведь и правда… тех, кто родился без света в глазах, «Иная Раса» воспринимает иначе. Таких детей обычно съедают собственные сородичи. И в нынешнее время это признак того, что свет, который считается проявлением света «Мироздания», перешёл не в глаза, а в сердце… и по легендам тот, кто вкусит столь запретный плод, обретёт немыслимую силу. И обычно такие дети рождаются с чёрными глазами, а по силе они равны обычным людям. Они есть во всех подвидах «Иной Расы», но среди Исчадий их было куда больше. И, к сожалению, дочь Лизии — Королевы Огненных Исчадий, родилась с чёрными глазами. Каждый раз, как Артём видит Гияну, он с ней играет и ведёт весёлые беседы. Он делать всё, что бы девочка улыбнулась… ведь у таких детей практически нет друзей.
— Странно это, — призадумался Корон, — Он родился с чёрными глазами, но в его жилах течёт аура Исчадий.
— Это не аура Исчадий, — покачал головой Силиф, — Слишком она мощная. Больше похожа на нашу — ауру Первородных.
— Ты не так меня понял. У черноглазых детей нет силы ауры. Они слабы и больше напоминают людей. Но вот этот мальчик… он другой.
— Верно! — кивнул Ундэл, — Он пробудил «нити» в первые секунды своей жизни. Это… будоражит!
— Не то слово, брат! — усмехнулся Силиф.
Тяжело вздохнув, Безымянный направился к выходу. Он понял, что мальчик теперь на его попечительстве и с этим ничего не поделать.
Щелчок пальцев и реальность сделала оборот, обратившись в широкую улицу изумрудного города, которую затопили массы Первородных с «третьего» по «десятое» поколение. Все они молча смотрят на пьедестал, на котором обосновался Безымянный. И взгляд их золотых глаз пропитан лишь холодом, да призрением.
Так же, для устрашения, явилась Смерть, которая обосновалась за спиной Самюэля.
— Братья! Сёстры! Я собрал вас, дабы вы сказали мне правду… я хочу знать, где сейчас прячется Улита!
Первородные даже не переглянулись и не повели бровью. Они настроены серьёзно!
— Раз по хорошему не желаете… будет вам по плохому!
На передний план вышла Смерть, и вот тут Первородные уже сжались, а их взгляд изменился.
— Клянусь! Тот, кто утаит информацию, после смерти будет отправлен в «бездну душ». И вердикт этот я не изменю… решайте! Прямо здесь и сейчас!
Слова Смерти всё же вразумили гордецов. Ведь какой глупец захочет отправиться в то самое место, где твоя душа окунётся в омут нескончаемых страданий. И эти пытки не закончатся… ты будешь вечным узником самой настоящей — Преисподней.
Один из Первородных поднял руку.
— Я могу ответить…
— Говори! — кивнула Смерть.
Первородные не оценили поступок своего брата. Но в тоже время возникать не стали.
— Она отправилась в «Средний Мир»!… Это всё, что мы знаем.
Почему–то лицо Смерти исказил ужас. Она словно что–то поняла.
— Это точно всё? — решил уточнить Самюэль.
И вдруг, Первородный на секунду отвёл взгляд. Ему словно было что сказать, но уже по другой теме, которая не относиться к данному разговору. Но он решил промолчать.
— Да… это всё.
Безымянный окинул суровым взглядом всех присутствующих.
— Я хочу вас предупредить. С этого дня любой, кто пойдёт против слова Первых «Первородных», будет наказан самой высшей мерой… смерть! — от таких заявлений Первородные широко раскрыли глаза и оцепенели, — Мы знаем, что Улита хочет сделать из вас армию сопротивления. Мы всё знаем… и поэтому предупреждаю! Подумайте очень хорошо: нужно вам это или же нет. Ведь дороги назад не будет. Мы убьём предателей без жалости и сожалений. Даже не побоимся использовать «Явление Первородного». Я ясно выразился?… — Первородные синхронно кивнули, — Прекрасно. Тогда на этом всё. Можете идти.
Собрание закончилось и Первородные рассыпались по всей улице, шепча друг другу слова, которые покрыты мраком.
— Ты знаешь, куда она отправилась? — спросила Смерть.
Безымянный вдруг задумался: «может рассказать ей⁈».
— Нет… — покачал Самюэль головой, приняв решение утаивать секрет своей семьи до самого конца, — Но у меня есть кое какие предположения. И я немедленно отправляюсь в «Средний Мир»!
Смерть уставилась на Безымянного так, словно она знает, что он что–то скрывает.
— Ещё один вопрос… кто это на твоей спине⁈
Артём обошёл Безымянного и увидел, что на его спине висит ребёнок в сером балахоне. Мальчик зацепился за лазурную энергию, словно паучок, а следом покарабкался вверх, пока снова не обосновался на плечах старшего брата.
— Агрх!!! Агрх!!! — обнял мальчик голову Безымянного.
— Исчадье⁈… — сощурила глаза Смерть.
— Д–да! — дрогнул голос Самюэля, — Он потеряшка. И к тому же… черноглазый. Сами знаете, как с такими детьми поступают. Пока не определю, куда его можно будет пристроить, он побудет со мной.
— Вот оно как. Что ж, более тебя не задерживаю.
Смерть отправилась вдоль улицы, да вот Самюэль резко выкрикнул в её сторону:
— Госпожа! Вы не подскажи мне, где сейчас Малия?
Смерть, даже не обернувшись, ответила кратко:
— Нет.
Раздался щелчок пальцев и реальность изменилась. Самюэль, быстрым шагом, двигался вдоль чёрно–белого коридора, а на его плечах всё так же сидит черноглазый мальчик.
Первым делом Безымянный прошёл в тронный зал… пусто. Следом покои «Мироздания» — и вновь пустота, как и в покоях Тьмы. Дальше он проник в обширный зал, уставленный книгами и скульптурами «Иной Расы». И, к сожалению, тут тоже царствует безмолвие.
— Да что происходит⁈… — вышел Безымянный на смотровую, встав у края пропасти.
Самюэль окинул «Геенну» печальным взглядом. Он совсем запутался и не понимает, что сейчас происходит. Восстание «Иной Расы», тайный город и Нега, секрет Сестры, Улита и теперь ещё Первородный «Нового Порядка»… а так же неудачный эксперимент, где человек стал не главной частью плана, а обычным инкубатором, который можно выкинуть после использования. И это ужасно. Всё должно быть не так.
Самюэль прижал ладони к лицу и протяжно замычал, словно