Шутка заставила улыбнуться даже Велона. Тем не менее он заметил:
– Лоу Келао, простите мою бесцеремонность, но тогда почему ваши дочери до сих пор не помолвлены? По моим представлениям, с таким приданым очередь из женихов должна протянуться от Айлу до Яро́у.
– Посваталось-то много, да меня никто не устроил, – отец потёр упрямый гладкий подбородок. – Младшие сыновья, племянники и так далее. Мои девочки достойны только самого лучшего.
– Императора, – подытожил Велон.
Я подняла голову и встретилась с пристальным взглядом главы Третьей службы. Он разглядывал меня – спокойно и деловито, не упуская ни одной мелочи. Не знаю почему, но в голове мелькнула мысль, что прямо сейчас он решает, кто из нас с Лиарой достоин его поддержки.
– Лоу Илайя, – Велон склонил голову чуть набок – похоже, характерный жест всех Рениров, – а вы не мёрзнете в Кергаре?
– К холоду можно привыкнуть, – смущённо произнесла я и увидела, как по его лицу расплывается довольная улыбка.
Ведь я машинально ответила на том же языке, на котором он задал вопрос, – на языке империи.
Глава 3
Гости пробыли у нас до восьми. С мелодичным звоном часов они дружно поднялись и начали прощаться.
– Пусть вы всегда быть очаровательный тропический цветок, – Легир по забавной имперской традиции поцеловал сначала запястье Лиары, потом моё.
– Я зайду завтра, и мы окончательно всё обсудим, лоу Келао, – Андер поклонился отцу, затем нам с сестрой. – Десять утра вас устроит?
Велон просто пожелал доброго вечера. Одновременно с уходом гостей две милые льены в форменных тёмно-синих платьях принесли нам ужин. Пока они накрывали на стол, я решила, что неплохо бы смыть с лица косметику, и направилась в ванную. Нога наступила на что-то твёрдое, я нагнулась и испуганно ойкнула. Каким-то чудом мне посчастливилось не раздавить золотую булавку с огромным переливающимся камнем, которая весь вечер подмигивала с лацкана пиджака Легира.
Если бы я поразмыслила хоть секунду, то сообразила, что булавку следует отдать отцу. Завтра он вернул бы её Андеру, а тот, в свою очередь, передал хозяину. Но это пришло мне в голову, когда я уже бежала вдогонку за гостями. Далеко уйти они не могли, тем более что к гостевым комнатам вёл прямой, как мачта, коридор. Я вылетела на парадную лестницу, под недоумёнными взглядами охранников перегнулась через перила и, к счастью, ниже этажом разглядела тёмную макушку Легира.
– Льен Легир! – Он задрал голову, и я радостно показала ему булавку. – Вы потеряли!
– Ох, чёрт! – Легир схватился рукой за лацкан. – Тысяча благодарностей, лоу Илайя!
Он быстро поднялся и забрал украшение из моих рук.
– Лоу Илайя, вы даже не представляете, какую услугу мне оказали!
– Это, наверное, очень ценная вещь, – робко предположила я.
– Ценная? – он иронично улыбнулся. – Это подарок моей дражайшей супруги на годовщину, и, если бы я вернулся домой без него, меня ждал бы очередной скандал. Ревность – ядовитая змея, лоу Илайя, яд которой отравляет всё вокруг. Теперь я ваш должник, а я не привык быть в долгу.
Сейчас, когда пропала необходимость спотыкаться о слова чужого языка, голос Легира звучал иначе – мягко, бархатно, обволакивающе.
– Что вы, – я окончательно смутилась, – я же ничего не сделала. Просто нашла вашу булавку.
– У вас чудесный акцент, – умилился он. – И вы очень любезны, дорогая княжна. Ещё раз благодарю от всего сердца.
Легир стал спускаться, а я повернула назад. Теперь спешить было некуда, я шла медленно и только поэтому услышала голос, который сразу узнала. Андер, двоюродный брат императора, говорил с лёгкой досадой.
– Бриш, я согласен, что это правильное политическое решение. Но зачем соглашаться на первое же предложение? Тем более от «морского разбойника»!
Я застыла. У водников очень хороший слух, и через закрытую дверь я разбирала каждое слово.
– У нас не так уж много вариантов, Áни. На островах дочерей лоу сговаривают чуть ли не с рождения. Май прислал мне список, подходящих невест можно пересчитать по пальцам одной руки.
– Неужели ни одна из них Берга не устроила?
– Два месяца назад я лично составлял письма. Специально подбирал выражения, чтобы не допустить двусмысленности и однозначно выразить намерения императора. Пять официальных приглашений отвезли и вручили князьям в собственные руки.
– И что?
– Пришло пять очень вежливых ответов, суть которых сводится к следующему: крайне польщены, непременно будем… когда-нибудь потом. После чего одну из девиц спешно выдали замуж. Острова не любят и боятся нас, Ани.
– Но разве пример твоей племянницы не свидетельствует об обратном?
– Юли не показатель, друг мой. И потом там княжеская семья приняла невестку в своём доме, а тут мы хотим забрать девушку в Кергар. Как объяснил мне Май, отправить дочь на север, в империю к чужакам, для них равнозначно бросить ребёнка на съедение акулам.
– Но лоу Келао это не остановило.
– Всё, что я слышал об Айлу, свидетельствует об их хватке и дальновидности. Они тысячи лет выживали на скалах – поверь, Ани, умение видеть выгоду у разбойников в крови. Мир меняется, и Айлу поняли это первыми. Для них Кергар больше не далёкий материк, не враг, а источник дохода. Лоу Келао привёз императору дельное предложение о сотрудничестве, а брак – это дополнительная гарантия, что интересы его острова будут учтены.
– Иными словами, он собирается породниться с акулами, – Андер хмыкнул.
– Да, и я считаю, нам повезло, потому что он поступает так добровольно. Девушки знают, на что соглашаются… по крайней мере, одна из них.
Второе хмыканье Андера вышло намного ироничнее.
– Признайся, Бриш: ты уже выбрал себе императрицу?
В ожидании ответа я затаила дыхание.
– Не имеет значения, Ани, кого выбрал я. Главное – кого выберет Берг. Это на словах ему безразлично, на ком жениться. Дети в его возрасте…
Смех Андера заглушил конец фразы.
– Дети, – с нажимом повторил Велон. – Всевышний! После того что учудила Юли, которая куда опытнее и практичнее Берга, я убедился, что лет до сорока ни о каком разумном выборе спутника жизни не идёт и речи. То, что Берг полтора года неплохо правит империей, не означает, что он перестал быть наивным мальчиком. Из двух девочек – красивой и подходящей – он польстится на красивую.
– Тут ничего не попишешь. Любой наш совет Берг воспримет как попытку на него надавить.
– О да, – в голосе Велона прозвучало ехидство. – Больше всего Берг ненавидит проявления всяческой опеки. Он – император, он выше чувств и слабостей. Поэтому я так радуюсь, что обстоятельства складываются единственно возможным образом. Мне не придётся вмешиваться, Ани.
– Ты хитрый прожжённый